Джулия Джонс - Крепость Серого Льда (Меч Теней - 2)

Он подал Бабушке руку и повел ее по берегу. Туман ни с того ни с сего стал редеть, и видно было гораздо лучше. Сулльская башня над рекой напоминала сломанный зуб.

Пятеро приезжих собрались вокруг своих лошадей, готовясь к переправе через реку. Лошади волновались и не хотели стоять смирно, пока всадники натирали им бока жиром для защиты от холодной воды. Путникам следовало бы заночевать здесь и дать животным отдохнуть, но Брим понимал, как не терпится Могеру уехать. Он на собственном опыте убедился, какой притягательной силой обладает Робби, и опасается за своих людей.

Могер, затягивавший подпругу, широко заулыбался при виде Бабушки, но по его глазам было видно, как он устал.

- Стало быть, это правда. Ты бросила нас, Бабушка... оставила воевать в одиночку. - Нагнувшись, он поцеловал ее в лоб и добавил с вымученной беззаботностью: - Однако я рад, что ты и твой проклятый мул еще живы.

Бабушка приняла его поцелуй, сложив руки на своей необъятной груди и плотно сжав губы. "Зачем же она пришла, если все равно никаких чувств не проявляет?" - подумал Брим.

- Он использует Скиннера, как ему надо, - промолвила тут она. - Ничего не поделаешь, таков уж он есть.

Могер покосился на своих спутников, проверяя, не слышат ли они этого разговора.

- Как использует?

То, что ни один из них не назвал Робби по имени, говорило о многом.

- Сядет на него да поедет, вот как. Он с детства был хитрый, умел заставить других делать то, что ему надо. В засушливый год он послал Дугласа с его дружиной запрудить Быструю. Сам он весь день упражнялся с топором, а потом пришел и присвоил всю заслугу себе.

- Если не можешь говорить яснее, Бабушка, то уж лучше молчи, нахмурился Могер. Он поставил ногу в стремя и сел верхом. Остальные сделали то же самое и подъехали к Бабушке.

- Смотри, как бы вам со Скиннером не пришлось за него сражаться, Могер Лой, иначе я вскорости положу вереск на твою могилу.

Брим пожалел, что привел Бабушку сюда. Нашла тоже время каркать - при брате Могера и трех других воинах.

Могер вздохнул так глубоко, что помятый бронзовый панцирь всколыхнулся вместе с его грудью.

- Брат, друзья - на запад, в Гнаш! - Он пришпорил коня, и все пятеро галопом помчались вдоль Молочной.

Брим смотрел на них, пока они не скрылись в тумане. Брат... Второй раз за вечер слышал Брим это слово, и теперь оно снова ранило его в самое сердце. Уже год, как Робби не обращался к нему так.

Брим видел, что Бабушка, по-прежнему стоящая со скрещенными руками, наблюдает за ним. С гневом, удивившим его самого, он сказал:

- Не надо было тебе говорить это Могеру. Он хороший человек.

- Ты хотел бы, чтобы он уехал без предупреждения? - спокойно спросила Бабушка.

Она не поддалась его гневу, но Брим не желал успокаиваться - он сам не знал почему.

- Зачем ты вообще к нам явилась? Почему не осталась со Скиннером в Гнаше?

- Ты знаешь почему, парень. - Ее глаза на морщинистом лице светились чистейшей дхунской голубизной, и лиловые кольца вокруг радужки указывали на густоту чертополохового сока в ее крови. Только у прямых потомков королей бывают такие глаза. - Я еще не знала такого случая, когда Робби не одерживал бы победу.

19

ГОРОД НА КРАЮ БЕЗДНЫ

Райф проснулся с ощущением, что на лицо ему падают холодные капли. Он приоткрыл глаза. Человек, стоящий над ним, медленно выкручивал мокрую тряпку. Он улыбался, и на его толстом коричневом лице белели мелкие зубы. Юстафа.

- Доброе утро, юный лучник, - сказал он, продолжая ронять капли на Райфа. - Одно испытание ты уже провалил. Будь ты принцем, ты вскочил бы после первой же капли. - Вздохнув, он выжал тряпку что было силы, и на лицо Райфу хлынула ледяная струя. - Будем надеяться, что другое испытание ты выдержишь лучше.

Райф сел, тряся головой. В пещере стоял холод, и за ее входом было черным-черно.

- Рассвет еще не настал. Уйди прочь.

- Мастер-лучник приказывает мне уйти! - Юстафа содрогнулся всем телом. - Я весь трепещу от страха!

- Никакой я не мастер, - раздраженно бросил Райф. Рубашка на нем промокла, он замерз, устал, и перевязанный палец сильно разболелся. Райф до сих пор чувствовал его недостающую половину, и пустота на том месте, где полагалось быть верхнему суставу, вызывала у него чувство, сходное с тошнотой. Он заставил себя не думать об этом и стал разминать затекшие руки и ноги.

- Ну что ж, не мастер - может, расскажешь мне что-нибудь о себе, пока мы одни? - Не найдя вокруг ничего, кроме голого камня, Юстафа снял с себя бобровый воротник, положил его на пол и сел. Страдальческий вздох дал понять, что толстяк не любит терпеть подобного неудобства.

Райф, вспомнив свои сделки с Мертворожденным, сказал:

- Может, и расскажу, только не даром.

- Для кланника ты быстро все схватываешь, - подняв бровь, признал Юстафа. - Я предусмотрел это и принес тебе поесть. - Он достал из-за пазухи узелок и с преувеличенной осторожностью развязал его на полу. Внутри лежали свежие лепешки, ломтики ветчины, кусок белого сыра, три головки дикого лука и закупоренный пузырек. Райф уже видел такие и знал, что в нем содержится ровно столько водки, чтобы человек взбодрился и не сделался пьян.

- Клановая пища - грубая, но все-таки соблазнительная. - Юстафа надкусил одну луковицу. - О чем это мы? Ах да. Почему бы нам не начать с твоего имени и названия твоего клана?

Райф старался не смотреть на еду. Незачем показывать Юстафе, как он голоден.

- Мой клан тебе известен, а из имени своего я секрета не делаю. Меня зовут Райф.

Юстафа кивнул и налил водки в полую пробку.

- Все верно, вот только на орлийца ты не похож. - Толстяк опрокинул стопку и взглянул Райфу прямо в глаза. - Но если ты в самом деле стреляешь, как орлиец, то это, думаю, не столь уж важно.

Райф стойко выдержал его взгляд.

- В самом деле стреляю.

Юстафа с довольным видом кивнул, вылил в стопку остаток водки и поднял ее вверх.

- За Райфа и за его приключения. Пусть они будут волнующими, но не опасными. - Он снова осушил свою чарку единым духом. - А знаешь ли ты, что в моей стране "райф" означает "странник"?

Капля холодной воды стекла Райфу за шиворот. Он сдержал себя и не дернулся, но Юстафа, видимо, заметил что-то и улыбнулся так, что его глаза почти совсем скрылись в жировых складках.

- Ты, наверно, не слышал легенды об Аззии риин Райфе, Страннике с Юга, который всю жизнь искал дорогу в рай, но вместо этого пришел к вратам ада? Печальная история, но у нас только такие в основном и рассказывают. Мы, мангали, странный народ и плакать любим больше, чем смеяться.

Райф опустил глаза и понял, что может смотреть на еду спокойно, без всякой алчности. Семнадцать лет он носил свое имя и всегда в глубине души знал, что оно не клановое: ведь никого, кроме него, больше так не звали. Но "Странник с Юга" ни о чем ему не говорило, и он напомнил себе, что не всему, что говорит толстяк, можно верить. Из Увечных хорошие друзья не получаются.