Игорь Байкалов - Область трансцендентности

Ястреб смотрел на нас удивлённо, словно видел впервые.

– Ну как ты? – спросил я, не зная, с чего начать.

– Можешь что-нибудь сказать? – поинтересовался Белоусов.

– Странно, – ответил аватар медленно, с трудом. Это же слово отозвалось в моём коммуникаторе. – Словно прибавился ещё один интерфейс…

– Ты чувствуешь? – спросила Молния.

– Не знаю… Это странный интерфейс. Не как сенсоры или манипуляторы… раньше была просто информация, а сейчас… Это что-то больше… Это называется чувством?

– Да, Ястреб. Теперь ты связан с глубинными структурами мира. Это нечто большее, чем информация, это обратная связь с ними, – она подошла к Ястребу и сказала. – Добро пожаловать в живой мир.

– Да, вот теперь у тебя есть настоящей день рождения, – вспомнил я наш давний разговор.

– Это точно, – сказал Ястреб. – Но мне трудно удерживать равновесие…

– Садись, – я повернул к нему своё кресло. Он сделал два неловких шага и рухнул в него. Таким же неуклюжим я выглядел в том мире, который мне показал Демиург.

– Да, ему будет непросто, – проскрипел Корон. – Освоиться в новом мире за сутки…

– Всё, что ему нужно, уже заложено в его память, – сказала Молния. – Он умеет ходить, говорить – всё, чему люди обучаются годами. Нужно только привыкнуть.

– Привыкнуть нужно не только ему, – сказал каргонец.

– То есть?

– Доктор Риу не любит электронные машины. Утешает только одно: вряд ли мой экипаж будет с ним часто пересекаться.

– Надо обустроить каюту, – напомнил Мирослав.

Ястреб осваивался быстро. Первые попытки пообедать дались ему с большим трудом и стоили перепачканной одежды, но он всё-таки умудрился не прикусить себе щёку, поэтому, я считал, дело шло просто отлично. Даже лучше, чем я мог ожидать. Ястреб сказал мне, что проделывал такое десятки раз на виртуальных моделях, но там не ощущалось вкуса еды, её запаха. Теперь он понимал, как был неправ, рассуждая о чувствах, как об алгоритме, пытаясь его просчитать, и уверяя меня, что когда он следит за кораблём, то это и есть счастье. Теперь ему открывалась новая реальность с буйством красок, и Ястреб тонул в них, поэтому и я, и Молния всегда были рядом с ним, пока остальные создавали для него комнату.

Первоначальная связь с коммуникатором постепенно отпадала: речь его больше не дублировалась и не была столь медлительной. Это значит, аватар становился независимым от своего источника, хоть и оставался связанным с ним информационно, как объяснила мне Молния. Теперь существовало два Ястреба: живой человек и компьютер, непривычно тихий, словно модуль индивидуальности перестал работать.

– Модуль стёрт и перенесен на новый носитель, – сказал аватар.

– Зачем? – удивился я.

– Это было обязательным условием при копировании личности. Я получил инструкцию, как только вы вставили кристалл.

«Ну да, логично. Зачем нам две одинаковые личности?..»

Мы учили Ястреба держать равновесие. Аватар садился, вставал, нагибался влево-вправо, брал предметы. Моторика у него оказалась великолепной.

– Мне кажется, ему нужно новое имя, – сказал я.

– Меня это устраивает, – ответил искин.

– Как-то неудобно обращаться к человеку и называть его птицей. Это традиции названий кораблей на Флоте, но они здесь не подходят.

– Можно, – согласилась Молния, – хотя вы до сих пор зовёте меня атмосферным явлением.

– Привыкли как-то, – ответил я и вспомнил слова Демиурга. – Это не дело, конечно. Давай подберём тебе имя.

– Искусственный разум, – сказал аватар.

– ?

– Искусственный разум, сокращённо «искра».

– Снова явление, – недовольно отметила Молния.

– Зачем так оригинальничать?.. – и тут меня осенило. – ИскРА – Ира.

– Ира… Ира… – повторяла она новое имя на все лады. – Ира…

– Ирчик, – вставил я. – Ир-рчик.

Девушка хихикнула.

– Я не против… Звучит как-то более по-человечески, и подтекст есть…

– Ирина Демиургивна, – уточнил я.

– Нет, не звучит. Давайте тогда без фамилии и отчества?

А что насчет моего имени? – спросил аватар.

– Ян. Как тебе? И есть что-то общее со старым именем…

– Да, – задумался он. – Мне нравится. И, кажется, подходит к моему виду?

Насчёт последнего я сомневался, но промолчал.

– Кстати, а почему ты выбрал именно этот образ? – спросил я. – Чем руководствовался?

– Только из утилитарных соображений. Это был самый надёжный вариант. К тому же, большинство опрошенных женщин назвали его самым красивым актёром прошлого года. Да, Ира?

– Я в опросах, конечно, не участвовала, – пожала она плечами, – но прообраз действительно симпатичный.

Я почему-то почувствовал нестерпимый укол ревности.

– Тебе не нравится этот актёр? – спросил меня Ян.

– Не следил за ним…

Я вообще никогда не интересовался вопросами шоу-бизнеса и массовым кино, но искин «просмотрел» все голофильмы в своей памяти и нашёл самый сильный «аргумент». Неужели он хотел произвести впечатление на Иру?! И я знал его достаточно хорошо, чтобы не исключить такую возможность, тем более что Ястреб, будучи машиной, неоднократно жаловался, что она не воспринимает его всерьёз. Что такое? Я ревную к искину?! В конце концов, по какому праву я так реагирую? Сам же предложил ему создать искусственное тело.

Но всё-таки с этого момента во мне переключился невидимый тумблер, хотелось, чтобы Ира была как можно дальше от нашего нового коллеги. Странно, никогда не замечал за собой таких желаний. На носу ответственная операция, а я думаю о таких вещах!

Ближе к вечеру по корабельному времени работа по обустройству новой каюты завершилась, и мы проводили Яна в его новый дом. Нас встретили Мирослав и Манулов. Каюта была небольшой, всего понемногу, но я не думал, что для отдыха времени не найдётся.

– И как он? – спросил Северин.

– Теперь его зовут Ян, – сказал я.

– Да? – капитан разведчика посмотрел на него, словно видел впервые.

– Рад познакомиться, Ян, – вставил Мирослав и протянул аватару руку. Тот с воодушевлением пожал её. – Ну надо же, подумать только: был машиной – стал человеком. Никак не могу осознать…

– Да, ещё одна новость. Теперь у нас Молния стала Ирой.

– Если Молния хочет, то почему бы и нет, – сказал Северин.

Ира всем своим видом показывала, что уже давно «за», вот только не подворачивался удобный момент, чтобы сказать об этом. Мирослав был рад познакомиться с ней снова, что с удовольствием и проделал.

– Я стал замечать, что движения даются как бы труднее, – сказал Ян. – Чувствуется усталость, но она не от тяжёлого труда. Что-то другое… Что происходит? Я заболел?