Кирилл Юрченко - Люди в сером 2: Наваждение

— Приехали! — чертыхнулся он.

Он вышел из машины.

Милиционеры высыпали из своих автомобилей. В каждом по двое. Молодые. Из одной машины, через открытое стекло слышно было, как пел Высоцкий.

— Нарушаем, товарищ! — произнес один из гаишников, за секунду до этого козырнув и непонятной скороговоркой произнеся свою фамилию. Переспрашивать Вольфрам не стал.

— Документики! — потребовал еще один.

— А что случилось? — словно ничего не понимая, поинтересовался Вольфрам, делая вид, что ищет бумажник.

— Сигнал поступил! Прохожих пугаете.

— Вы ошибаетесь! — он улыбнулся. — Я не пугал! Я лишь показывал, на что способен шедевр отечественной автопромышленности!

— Вот эта колымага? — еще один гаишник невежливо пнул «Волгу» по колесу.

— Именно эта! — продолжая улыбаться, ответил Вольфрам.

— А сколько она может выдать? — поинтересовался кто-то.

Только этого вопроса Вольфрам и ждал. Он слегка поморщился, поморгал по очереди глазами, словно прикидывая в уме ответ.

— Думаю, вон до того перекрестка спокойно сто восемьдесят сделает. А то и двести.

Гаишники уставились туда, куда он показывал. Один даже задрал фуражку, почесывая лоб.

— Врешь! — сказал он. — Тут всего-то ничего.

— Хорошо, если сотню разовьет, — поддакнул кто-то.

Про документы они на время забыли.

— А что мне врать. Собираемся внедрять новый двигатель, специально для милиции. Вот, проходим испытания. Да, на старой машине. Так тем ценнее испытания. Ну, не удержался маленько.

— Так уж и маленько? — прищурился первый гаишник. Похоже, разговор переходил в нужный тон.

В этот момент из «Волги» вылез Анисимов.

Он подошел к окружившим Вольфрама милиционерам.

— Высоцкого любите, ребятки? — спросил он, заглядывая в машину, откуда доносилась музыка.

— Уважаем, — ответил за всех паренек с высоко задранной фуражкой.

Из машины как раз донеслись вступительные аккорды и хриплый голос начал хорошо знакомую всем песню:

— Вдох глубокий, руки шире,

Не спешите, три-четыре.

Бодрость духа грация и плас-ти-ка…

— Общеукрепляющая, утром отрезвляющая! — в голос Высоцкому запел вдруг Анисимов, — Если жив пока еще. Гимнаст-ти-ка-а!

Он поднял руки и начал слегка помахивать ими. Вольфрам сперва прибалдел, потом чуть не рассмеялся, и только после почуял неладное.

В этот же момент гаишники вдруг разом начали дергаться в такт движениям Анисимова.

— Разговаривать не надо. Приседайте до упада!

Да не будьте мрачными и хму-ры-ми! — пел Высоцкий, а гаишники в точности исполняли жесты Анисимова, показывавшего, что сесть обязательно нужно, да не один раз. И обязательно не хмуриться.

— Быстро в машину, — скомандовал он, продолжив подпевать и махать руками, как дирижер оркестра.

Вольфрам сел за руль.

— Ребята, как только песня закончится, отдохните! Только не вздумайте за нами ехать!

Анисимов отошел назад и занял свое место. Гаишники дружно приседали под бравурные звуки оркестра.

— Поехали! Нырни потом куда-нибудь, номера сменим.

Минут через десять Вольфрам рассерженно ворчал, прикручивая другие таблички. Анисимов стоял, прислонившись пятой точкой на крыло машины и сложив руки на груди.

— Не понимаю, что тебя так возмущает в «либерализаторе»? Отличный прибор, сам же убедился.

— Да я бы и сам справился! — поднял взгляд Вольфрам и суровым жестом отогнал шефа от машины, будто тот мешал ему пройти назад, к багажнику, где тоже надо было сменить табличку. — Отпустили бы они нас. У них же в глазах написано, что в машинки еще не наигрались! Показал бы я им красивый заезд, и разъехались бы!

— Другой бы спасибо сказал, — проворчал Анисимов.

— Спасибо, — недовольно произнес Вольфрам.

— Пожалуйста!

На этом их перепалка закончилась. Оба вдруг рассмеялись.

— А неплохо, конечно вышло, под музычку-то! — мотнул головой Вольфрам. — Я думал, животики надорву! Ну что, поехали, что ли?

Теперь он смотрел по сторонам гораздо чаще обычного. Как мог, держал узду, не позволяя машине разгоняться слишком быстро.

— Столько времени потеряли, — он посмотрел на часы в приборной панели. — Может, он уже и до квартиры Кулагина добрался? Или они его где-нибудь по дороге перехватили!

— Ничего. Сдается мне, наш парень не промах и просто так им не дастся.

Вольфрам остановил машину в самом начале проезда, немного не доехав до дома, где жил Кулагин. Осмотревшись и пока ничего подозрительного не обнаружив, агенты покинули «Волгу». Народу во дворе почти не было — какие-то старички да бабульки и несколько детишек в песочнице. По тротуару агенты прошли до торца дома и увидели соседний, тот, где еще недавно жил ученый. Вольфрам высунулся из-за угла, но Анисимов вдруг потянул его назад.

— И эти здесь!

В промежутках между листьями деревьев, растущих у забора детского сада, Вольфрам увидел черный автомобиль, стоявший рядом с домом ученого. Водитель сидел за рулем, но есть ли кто-нибудь еще в салоне, понять было трудно из-за густой тени.

— Шифруются. У них может быть оружие, — сказал Вольфрам.

— Даже наверняка. Как будем действовать, напарник?

— По ситуации! — бодро ответил он, прекрасно отдавая себе отчет, что эта фраза не конкретна по существу, и в какой степени даже абсурдна.

— Вот именно, — ухмыльнулся Анисимов. — Ни больше, не меньше.

— Ну, а если по существу… Вы прикрываете. Я иду в квартиру. Если парень там, использую си-коммутатор, забираю парня с собой и возвращаюсь.

— Годится. Если оно, конечно, все пойдет гладко. Ладно, ты пока тут постой, а я к их машине прогуляюсь.

— Но…

— Даже если Алексеенко там, он меня в лицо не знает, так что и нечего переживать, — успокоил его шеф.

Они задействовали переговорные устройства, и Анисимов не спеша направился к темнеющей аллее. Вольфрам видел, как по дороге шеф наклонился к какому-то кусту, и в руках его появилась пустая стеклянная бутылка. С того же куста он сорвал ветку, из кармана вытащил откуда-то взятую авоську и в то же мгновение, напустив на себя нужный вид, превратился в обеспокоенного поисками пустой стеклотары мужичка, которому сам бог велел шататься по кустам.

— В машине только водитель, — послышался через какое-то время его голос. — Судя по тому, как он смотрит на дверь подъезда, клиент и наши охотнички, скорее всего, уже там.

— Понял! Я пошел! — сказал Вольфрам и, покинув укрытие, зашагал к дому Кулагина.