Эллис Питерс - Проклятье фараона

В комнате было тихо, плотные шторы почти не пропускали света. На коврике у кровати свернулась клубочком горничная, в своем коричневом балахоне похожая на мумию. Однако до мумии, судя по глубокому, размеренному дыханию, ей было еще далеко.

Мэри протянула руку к кровати.

- Мама, я вернулась, просыпайся. Ма...

Она отшатнулась, прижав ладонь к груди.

- Что?!! - Я успела подхватить обмякшее тело девушки.

В ответ Мэри лишь качнула головой.

Усадить ее в кресло, вернуться к кровати, заглянуть в мертвые глаза и даже проверить несуществующий пульс - на все ушло не больше минуты.

- Мужайтесь, дитя мое. Когда-нибудь это должно было случиться. Ваша мама была очень, очень больна. Смерть для нее - избавление от страданий.

- Вы думаете... - прошептала Мэри, - сердце?..

- Должно быть, так. Сердце не выдержало. Вам нужно прилечь, дитя мое. Идите. Я сама справлюсь.

Горничная-египтянка к этому времени проснулась, заскулила, сжавшись в углу, точно в страхе перед побоями. И с радостью взяла на себя заботу о мисс Мэри - лишь бы исчезнуть из проклятой комнаты.

Закрыв за ними дверь, я снова прошла к кровати. Зрелище и процедура не из приятных, но что поделаешь? Как всегда, все на мне. Итак...

На ощупь еще теплая... (В такой жаре это ничего не значило.) Глаза! Радужной оболочки не было; в потолок смотрели черные круги расширенных зрачков. Сердце мадам Беренжери не выдержало, это точно. Не выдержало убийственной дозы наркотика.

Глава шестнадцатая

I

Такая мелочь, как очередное убийство, разумеется, не могла оторвать Эмерсона от раскопок, но, будучи человеком ответственным, я все-таки отправила ему записку. Пустой номер, чего и следовало ожидать. Эмерсон явился лишь под вечер; пока снимал с себя истерзанную одежду, выслушал мой доклад о главных событиях дня и погрузился в раздумья. Слова юного Баскервиля имели больший успех, нежели скоропостижная кончина мадам Беренжери.

- Любопытно. - Указательный палец попал точно в ямочку на подбородке. Оч-чень любопытно. Одной заботой меньше. Если Баскервиль не видел нападавшего, можно надеяться, что он в безопасности, не так ли? Угу... А доктора Дюбуа ты вызвала, Амелия? Или положилась на собственный диагноз?

- Вызвала, вызвала. В основном для того, чтобы получить свидетельство о смерти. Диагноз мсье Дюбуа подтвердил, хотя меня лично его мнение не волновало. Мадам Беренжери приняла смертельную дозу опиума. Дюбуа считает, что это несчастный случай, непреднамеренное самоубийство. Похоже, весь Луксор был в курсе слабостей мадам.

- Гм-м... - Эмерсон упорно проделывал дырку в подбородке. - Оч-чень, оч-чень любопытно.

- Прекрати! - не выдержала я. - Сам знаешь, что о несчастном случае речь не идет. Ее убили.

- Не ты? Нет? Уверена? "Мир вздохнул бы спокойнее без мадам Беренжери" - это разве не твои слова?

- Мои, не отказываюсь, могу и сейчас повторить. Судя по всему, не я одна так считала.

- М-да... В этом, пожалуй, все были единодушны. Ну вот что, Амелия, отправляйся-ка в столовую. Я за тобой, только приведу себя в порядок.

- А как насчет того, чтобы обсудить мотивы нового убийства? У меня есть версия...

- Не сомневаюсь.

- ... версия, связанная с ее бредовыми речами после fantasia.

- С твоего позволения, я предпочел бы эту тему не развивать, дорогая моя Амелия.

- Вот, значит, как? - Я машинально ткнула пальцем в подбородок. Эмерсон ответил подозрительным взглядом. - Что ж, отлично. До встречи.

В столовой я была первой, но к приходу моего мужа собрались и остальные. Мисс Мэри, в элегантном черном платье - какой трогательный жест со стороны леди Баскервиль! - пришла в сопровождении О'Коннелла.

- Заставил, - по-хозяйски сообщил ирландец.

- И правильно, - кивнула я. - Чашка крепкого горячего чаю - вот что успокаивает нервы1

- Меня никаким чаем не успокоить! - взвизгнула леди Баскервиль. - И не возражайте, Рэдклифф, - этот дом проклят! Даже несчастный случай с мадам Беренжери...

- Несчастный случай? - встрепенулся мой муж.

Вандергельт, не выпускавший невесту из-под своего белоснежного крылышка, уколол Эмерсона взглядом:

- К чему этот вопрос, профессор? Ни для кого не секрет, что леди была... э-э...

Он умолк, скосив глаза на Мэри. Девушка ахнула и всем телом подалась к Эмерсону. Я быстренько сунула ей в руки чашку с чаем.

- Возможно, мы так и не узнаем правды, - ответил мой муж. - Однако согласитесь, что подсыпать наркотик в любимый напиток мадам Беренжери не составляло труда. Что же касается мотива убийства...

Повинуясь его взгляду, рассказ продолжила я:

- Все вы помните обвинения мадам Беренжери, которыми она осыпала нас прошлой ночью. Бред, конечно, и злобные выдумки... Но не проморгали ли мы зерно среди плевел? Мадам ссылалась на древнюю притчу. Кто-нибудь из вас эту притчу знает?

- Еще бы! - первым откликнулся Вандергельт. - Ее слышал всякий мало-мальски сведущий египтолог. "Притча о двух братьях", так?

Не слишком ли быстро он ответил? Глупец притворился бы, что впервые слышит о какой-то там сказке. Человек умный сразу догадался бы, что обман бросит на него тень подозрения. Вандергельт далеко не глупец...

- О чем это вы? - жалобно воскликнула мисс Мэри. - Ничего не понимаю.

- Позвольте, я объясню, герр профессор.

- Вы специалист в области языка, фон Борк, - кивнул Эмерсон. - Вам и карты в руки.

Немец смущенно прокашлялся, но в рассказе, я отметила, не перевернул ни одно предложение с ног на голову. Это что-то да значило!

- Притча повествует о двух братьях - старшем, Анубисе, и младшем, по имени Бата. После смерти родителей Бата жил со старшим братом и его женой. Однажды во время работы на поле Анубис послал Бату домой за зерном. Жена Анубиса, заметив, как красив и силен младший брат, возжелала... э-э... просила его... э-э...

- Начала с ним заигрывать, - нетерпеливо подсказал Эмерсон.

- ]а, Herr Professor. Юноша отверг домогания, но женщина, в страхе, что он все передаст ее мужу, пожаловалась Анубису на Бату, сказав, что младший брат... э-э... заигрывал с ней. Разгневанный Анубис решил убить Бату. Спрятавшись в хлеву, он дожидался возвращения младшего брата с пастбища.

Притча увлекла самого рассказчика; глаза его заблестели, всегда бледные щеки окрасились румянцем.

- Но у Баты было волшебное, говорящее стадо. Каждое животное, заходя в хлев, предупреждало своего хозяина о том, что старший брат спрятался за дверью и хочет его убить. Бата убежал из дому, Анубис бросился за ним в погоню. Всемогущие боги, зная, что Бата ни в чем не виновен, разделили братьев рекой, полной крокодилов. И тогда Бата с другого берега окликнул Анубиса и рассказал, как все было на самом деле. А в доказательство того, что неповинен, он отрезал себе... э-э...