Александра Сашнева - Наркоза не будет

- Ага... - согласилась Муся и отрубилась.

- Ну и пожалуйста...

Коша сходила в ванну, пошарила в холодильнике, побродила по комнатам, пару раз зевнула и снова завалилась рядом с Мусей.

***

(Рита)

Она быстро промахнула, как подруги перепирались, решая выходить им из дома или нет, как они наконец вышли, как шарахались от мерседеса и как почти поссорились. В следующий раз Рита Танк углубилась в текст, когда увидела еще один сон. Сны Е-Кош ее развлекали.

(Коша)

Воронний крик облаком клубился над кладбищем. Черные силуэты тревожно перелетали с ветки на ветку, тяжело раскачивая верхушки тополей. Коша доковыляла до чистенькой солнечной лужайки и поняла, что больше не может сделать ни шагу. Нашла укромный уголок между могилками и рухнула в траву. Облака взволнованно клубились перед ее взором, затягивая золототочащие синие куски неба, вызывая еле слышную грусть.

- Какой-то сплошной си бемоль... - пробормотала Коша, и глаза ее захлопнулись.

Она снова увидела этого человека.

Но на этот раз все было хуже.

Она шла по каким-то бесконечным трамвайным путям. Ее обгоняли вагоны, но она не могла почему-то уйти на тротуар. Небо было такое же сюзюлево-темное, как в том сне, когда она видела руки. Человек в Черном Сюртуке шел за ней следом. Она оборачивалась, чтобы убедиться, что это он, и всякий раз видела его затылок. Черт! Как же узнать точно - он это или нет?

Трамвай снова обогнал Кошу, едва не саданув по спине. Она отскочила и, отряхивая ушибленное плечо, поплелась дальше. Через некоторое время вокруг нее оказались стены и заборы депо. Пахло мазутом и была слышна ругань рабочих из ремонтных ям. Звякали ключи. Коша попыталась спрятаться и посмотреть на Человека в Сюртуке невзначай, но он умудрялся не только всякий раз отвернуться от нее, но и точно повторить ее движение.

Внезапно Коше пришла в голову довльно интересная идея. Она подумала, что если посмотрит на себя в зеркало, а этот человек окажется рядом, то он не будет отворачиваться. - И она сможет наконец узнать - он это или нет. Как это часто бывает во сне, Коша тут же очутилась перед черной глубиной зеркала. Человек остановился у нее за спиной и она действительно увидела его лицо - вернее его отсутствие.

У него не было лица. Просто не было. Там не было гладкого места. Там не было никакой ткани, затягивающей его. Просто не было лица. Вот и все.

Он медленно надвигался на нее из стекла.

Коша закричала и побежала вперед в открывшийся в стекле ход.

Потом во сне был провал.

Следующая часть началась с того, что Коша знала - она должна кого-то убить. В руке ее был пистолет. Каким-то образом это снова оказался тот тоннель, по которому ее водил лодочник. Только теперь посреди него лежали трамвайные рельсы. Известный субьект шел впереди нее. Его голый угловатый затылок мерно покачивался в такт шагам. Коша прицелилась и плано выдавила спуск. Откуда-то она знала, что это нужно делать так. Грохот выстрела оглушил ее.

Коша очнулась от того, что на лицо упала крупная холодная капля. В небе перекатывались затухающие раскаты грома. Глаза открылись и увидели, как на фоне серого стремительного неба мечутся космы ветвей, и ветер безжалостно вычесывает из них листочки и обломки веточек. Вторая капля заставила Кошу вскочить и съежиться от холода.

Она поняла, что сейчас хлынет ливень и побежала, не обращая внимания на кротовые норки и кочки.

Коша бежала, сосредоточившись полностью на процессе бега, пока не достигла серого дома на улице Опочинина. Полыхнуло огромным белым всполохом. Коша рванула тугую дверь общаги, и когда та с тяжелым скрипом задвинулась за спиной, снаружи глухо раздался раскат грома.

Коша сунула паспорт вахтерше и рванула на третий этаж.

В раскрытые окна лестничной шахты врывался мокрый холодный ветер, безжалостно грохоча рамами. И веселье бури передавалось дверям и стенам общаги. Лестничный пролет стонал и выл сквозняком, будто огромная органная труба.

Коша открыла знакомую дверь. Роня сидел на подоконнике на фоне дождя, и колотил по клавишам ноута. Позади него неслись серые стада туч. Вспыхнула молния и резанула холодным лезвием по стеклам в корпусе напротив.

- Привет! - кивнул Роня, не поднимая головы.

Коша подошла ближе.

- Блин! Роня! - от возбуждения она заговорила стихами. - Трусов запасных у тебя, я уверенна, нету. Где же ноут ты взял? Как же так? Дай скорее ответ мне!

Коша запрыгнула на стол напротив и принялась болтать ногами.

- А вот... - сказал Роня задумчиво и погладил машину по крышке.

Ноут был хорош. Отличный экран мог бы показывать не только буковки, но и подвалы "Дюка Нукена", подумала Коша.

Протянув руку, Роня добыл с полки и протянул подружке новенькую, книгу еще непопранную ничьими сальными отпечатками, следами рыданий на трогательных местах и непотушенными бычками.

- Ну и что? - спросила Коша. - Это ты?! Ты написал?

- Уже издал! Тундра! - сказал Роня ласково оглаживая переплет.

Коша недоверчиво заглянула внутрь.

- Черт! Роня! Как я тебе завидую! Ты - "кчемный"! Ух, как я тебе завидую! Поздравляю! Надо почитать, что ли... Автограф мне не надо. Ты ж знаешь, что мне вещи некуда складывать. Потеряю...

- Да? - Махнул Роня. - Можешь не утруждаться. Ничего не потеряешь. Детектив с элементами порнухи. Правда, я горжусь. Я долго стиль подбирал. Много говна перечитал. Вот... Научился сам. Пойдем лучше куда-нибудь посидим? Зато!

Роня пошлепал себя по карману и добавил:

- Все собственно из-за этого.

Коша вдруг обеспокоилась:

- А ты не боишься его в общаге держать?

- Не боюсь. - Роня вытащил из-под кровати огромный пакет. - Но буду осторожен. Буду прятать под кроватью. Я специально его не в упаковке нес, а в пакете.

Роня сунул ноут в пакет и, действительно, запихнул под кровать, задвинув драным чемоданом со своими носильными вещами.

- Ну вот. Не видно, - сказал он, тихо улыбаясь. - А к тому же я сейчас сделаю еще одну вещь.

Он вытащил из тумбочки кривой самодельный колокольчик и веревку. Неспеша расплел ее, извлек тонкий волнистый шнурок и, подпалив его с обоих концов, привязал к шероховатой дужке колокольчика. Потом Роня поднялся на ципочки и намотал свободный конец веревки на дуралевую штангу, перекинутую с одного шкафа на другой, на которой висела штора обозначающая стену.

Коша молча наблюдала.

После того, как колокольчик был подвешен и проверен на звонкость и прочность, Роня приступил к следующей операции. Он подошел к входной двери и черным маркером нарисовал на ней непонятный иероглиф, что-то пробормотал и повернулся к Коше:

- Ну вот. Пойдем?

- Пойдем, - кивнула Коша. - А чего это ты делал?