Всеволод Ревич - НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 26

— Куда же это он вас высадил?

— На Землю, в заново распаханные районы Северной Африки. Бедную мою капсулу никогда не предназначали для подобных трюков. Раз уж она сплющилась от обыкновенного земного притяжения, то перегрузки при вхождении в атмосферу разнесли бы ее вдребезги. Но пришелец позаботился, видимо, и о том, чтобы этого не случилось…

Я любопытный экстра-класса. Я способен залезть человеку в душу, а он и не заподозрит о моем существовании. Я наблюдателен до того, что никогда не проигрываю в покер. И я твердо знал, что разгонщик не врет.

Мы стояли рядом под старым дубом. Самая нижняя его ветвь вытянулась почти параллельно земле, и ее поддерживали целых три подпорки. Как ни длинны были руки разгонщика, но и он не смог бы обхватить ту ветвь. Шершавая серая кора, хрупкая, пропахшая пылью, закруглялась чуть ниже уровня его глаз.

— Вам невероятно повезло, — сказал я.

— Несомненно. Что это такое?

«Это» было черное, мохнатое, полтора дюйма длиной — оно ползло по коре, и один его конец извивался безмозгло и пытливо.

— Гусеница. Понимаете, у вас вообще не было шансов уцелеть. А вы вроде бы и не очень рады…

— Ну, посудите сами, — ответил разгонщик. — Посудите, до каких тонкостей он должен был додуматься, чтобы сделать то, что он сделал. Он заглядывал ко мне и изучал меня сквозь иллюминатор. Я был привязан к креслу ремнями, и к тому же его датчикам пришлось пробиваться через толстое кварцевое стекло, прозрачное односторонне — с внутренней стороны! Он мог видеть меня только спереди. Он, конечно, мог обследовать корабль, но тот был поврежден, и пришельцу еще надлежало догадаться, до какой степени.

Во-первых, он должен был сообразить, что я не в силах затормозить без разгонной сети. Во-вторых, он должен был прийти к выводу, что в баках у меня есть определенный запас горючего, рассчитанный на полную остановку корабля после того, как прекратит работу разгонный ковш. Логически это вполне очевидно, не правда ли? Вот тогда-то он и решил, что остановит меня совсем — или почти совсем и предоставит добираться до дому на резервном топливе, черепашьим ходом.

Но потом, уже распрощавшись со мной, он вдруг отдал себе отчет в том, что задолго до конца такого путешествия я умру от старости. Представляете, как тщательно он меня осматривал! И тут он вернулся ко мне. Направление моего полета подсказало ему, куда я держал путь. Но смогу ли я выжить там с поврежденным кораблем? Этого он не знал. Тогда он осмотрел меня снова, еще внимательнее, установил, из какой звездной системы и с какой планеты я происхожу, и доставил меня сюда.

— Все это шито белыми нитками, — заявил я.

— Разумеется. Мы находились за двенадцать световых лет от Солнечной системы, а он дотянулся сюда в одно мгновение. И даже не в том дело. — Разгонщик снизил голос до шепота. Он зачарованно смотрел на гусеницу: та, бросая вызов притяжению, обследовала вертикальный участок коры. — Он перенес меня не просто на Землю, а в Северную Африку. Значит, он установил не только планету, откуда я родом, но и район планеты.

Я просидел в капсуле два часа, прежде чем меня нашли. Полиция ООН провела запись моих мыслей, но сама не поверила тому, что записала. Невозможно отбуксировать разгонный корабль на Землю, миновав все локаторы. Более того, моя разгонная сеть оказалась разметана по пустыне. Даже баки с водородом и те уцелели при возвращении. Полиция решила, что это мистификация и что мистификаторы намеренно лишили меня памяти.

— А вы? Вы сами что решили?

И опять лицо разгонщика напряглось, сетка морщин сложилась в замысловатую маску.

— Я убедил себя, что пришелец — такой же космический пилот, как и я. Случайный прохожий — проходил, вернее, пролетал мимо и остановился помочь, как иные шоферы остановятся, если, скажем, у вас сели аккумуляторы вдали от города. Может, его машина была и помощней, чем моя. Может, и сам он был богаче, даже по меркам собственной его цивилизации. И мы, естественно, принадлежали к различным расам. И все равно он остановился помочь другому, раз этот другой входит в великое братство исследователей космоса…

— Ибо ваша современная ксеногения считает, что он не мог обогнать нас в своем развитии. — Разгонщик ничего не ответил. — Как хотите, а я вижу в этой теории немало слабых мест.

— Например?

Я не уловил в его вопросе интереса, но пренебрег этим.

— Вы утверждаете, что развитие вида останавливается, как только он начинает изготовлять орудия. А что, если на одной планете появились одновременно два таких вида? Тогда развитие будет продолжаться до тех пор, пока один из видов не погибнет. Обзаведись дельфины руками — и у нас самих возникли бы серьезные проблемы.

— Возможно.

Разгонщик по-прежнему следил за гусеницей — полтора дюйма черного ворса знай себе обследовали темный сук. Я пододвинулся к своему собеседнику, нечаянно задев кору ухом.

— Далее, отнюдь не все люди одинаковы. Среди нас есть Эйнштейны и есть тупицы. А ваш пришелец может принадлежать расе, где индивидуальные различия еще рельефнее. Допустим, он какой-нибудь супер-Эйнштейн…

— Об этом я не подумал. Исходным моим предположением было, что он делает свои выводы с помощью компьютера…

— Далее, вид может сознательно изменить себя. Допустим, они давным-давно начали экспериментировать с генами и не успокоились до тех пор, пока их дети не стали гигантами ростом в милю, с космическими двигателями, встроенными в спинной хребет. Да чем, черт возьми, вас так привлекает эта гусеница?

— Вы не видели, что сделал тот мальчишка?

— Мальчишка? Ах, да. Нет, не видел.

— Гусеница ползла по дорожке. Люди шли мимо. Под ноги никто не глядел. Подошел мальчишка, наклонился и заметил ее.

— Ну и что?

— А то, что он поднял гусеницу, осмотрелся, подошел сюда и посадил ее в безопасное место, на сук.

— И вы упали в обморок.

— Мне, безусловно, не следовало бы поддаваться впечатлению до такой степени. В конце концов сравнение — не доказательство, Не поддержи вы меня, я бы раскроил себе череп.

— И ответили бы на заботу золотого великана черной неблагодарностью.

Разгонщик даже не улыбнулся.

— Скажите… а если бы гусеницу заметил не ребенок, а взрослый?

— Вероятно, он наступил бы на нее и раздавил.

— Вот именно. Так я и думал. — Разгонщик подпер щеку языком, и щека неправдоподобно выпятилась. — Она ползет вниз головой, Надеюсь, она не свалится?

— Не свалится.

— Вы думаете, она теперь в безопасности?

— Конечно. Ей теперь ничто не грозит.

ПУБЛИЦИСТИКА