Кевин АНДЕРСОН - Журнал «Если» 2002 № 08

— Дай мне, — потребовал Бен.

— Расслабься, старик, — небрежно бросила Лулу. — Мы сами справимся.

Она отнесла коробочку к раковине и взломала крышку.

— Нет, погодите! — крикнул Бен, пытаясь протиснуться сквозь толпу. Его грубо отталкивали, но он продолжал попытки.

— Это мое! И я сам желаю его уничтожить!

— Да пусть, если хочет! — кивнул джерри.

Собравшиеся расступились, пропуская его, и женщина отдала коробочку. Он всмотрелся: несколько граммов электронервной активной массы, самого дорогого, самого современного, самого редкого товара под солнцем. Этого кусочка было достаточно, чтобы управлять домом, информационными приборами, компьютером, архивами, автодоктором и всем остальным. Возможна ли без него нормальная жизнь?

Бен выхватил из раковины столовый нож, вонзил в массу и повернул. Кухонные лампы замигали и погасли.

— Высыпь его, — велела женщина. Бен поскреб стенки коробочки и опрокинул ее в раковину. Масса светилась в темноте: это конвульсивно вспыхивали триллионы поврежденных наносинапсов. Необычайно красивое зрелище… пока женщина не подожгла массу. Мгновенно повалил черный, пахнущий свиным жиром дым.

Разгулявшиеся взломщики быстренько похватали с пола пакеты с продуктами, опустошили в свои карманы ящики буфета, совершили набег на ледник и покинули квартиру через отключенную входную дверь. Когда крики и ругань стихли, Бен повернулся к раковине и уставился на жалкую кучку золы, по которой пробегали последние огоньки.

— Так тебе и надо, долбаный сукин сын, — прошипел он. Такого злорадства он не испытывал с того времени, когда в детстве дрался с соседскими мальчишками. — Теперь небось в два счета сообразишь, кто человек, а кто нет!

Поежившись, он отправился в спальню за пальто. Пришлось на ощупь пробираться в темноте. В квартире стояла неестественная тишина: главный компьютер мертв, а его крошки-рабы бездействуют. В тумбочке рядом с поломанной кроватью он нашел фонарик, а с полки в прачечной взял молоток. Вооружившись, Бен зашагал к входной двери, которая оказалась открытой и подпертой свернутым ковриком из прихожей. В темном коридоре не было ни души, и он прислушался, пытаясь уловить мелодию будущего.

Бен вспомнил, что лифт остановлен, и начал подниматься по лестнице.

Мысли Энн прояснились. Она и Бенджамен все еще стояли в гостиной на заветном месте около окна. Бенджамен изучал свои руки.

— Нас снова держали в архиве, — сообщила Энн, — но не перезапускали.

— Но… — недоверчиво пробормотал он, — этого не должно было случиться.

На противоположном конце комнаты у «горки» с фарфором стояли двое юнцов без рубашек, с грушевидными задницами. Один поднял хрустальный стакан и воскликнул:

— Ану кубок су? Алле бинари. Аллум бинари.

— Бинари стишл хрусталь, — ответил второй.

— Эй, как вас там! — прикрикнула Энн. — Немедленно поставьте на место!

Она направилась к ним, но не успела сойти с места, как прежнее ощущение полнейшей и безнадежной тоски захлестнуло ее. Настроение изменилось так внезапно, что Энн потеряла равновесие и рухнула на пол. Бенджамен поспешил на помощь. Незнакомцы, разинув рты, уставились на них. На вид им было не более двенадцати-тринадцати лет, но оба оказались лысыми, а над талиями нависали жировые складки. На торсе того, кто держал стакан, выделялись зеленоватые груди с розовыми сосками.

— Су артифламы, Бенджи? — удивилась она.

— Нет, — покачал головой ее спутник, — не артифламы. Симы. Он был выше и тоже с грудью, сероватым выменем с сосками, как жемчужины. Растянув губы в идиотской улыбке, он громко произнес:

— Общий привет!

— Черт возьми! — растерянно пробормотал Бенджамен. Странный молодой человек воздел руки к небу:

— Нанобиоремедитация! Как тебе это нравится?

— Ты хорошо знаешь, Бенджи, — возразила девушка, — что симы запрещены.

— Но не эти, — отмахнулся парень.

Энн неожиданно подалась вперед и одним махом вырвала бокал из рук девушки. Та испуганно отпрянула.

— Как это сделано? — спросила она, щелкнула пальцами, и бокал, выскользнув из руки Энн, перелетел к девушке.

— Отдай его мне. Это мой бокал для вина! — потребовала Энн.

— Слышал? Это называется «бокал для вина», а не кубок! — Глаза девушки вроде бы расфокусировались, разъехавшись в разные стороны.

— Ну?! У кубка тоже есть подставка и ножка! — сказал парень. В воздухе возник кубок и стал медленно вращаться. — Большая емкость. Часто изготовляется из ценных металлов.

Кубок растворился в клубе дыма.

— В любом случае, Бенджи, ты попадешь в тюрьму, когда я донесу властям о твоих артифламах.

— Это бинарники, — возразил тот. — Бинарники не регистрируются.

— А что, полночь уже наступила? — перебил Бенджамен.

— Полночь? — повторил парень.

— Разве мы не в Симополисе?

— Симополис?

Парнишка сосредоточенно свел брови.

— А, Симополис! День Освобождения в полночь. Как это я забыл?! Девушка отошла к обеденному столу, где выбрала подарок. Энн метнулась за ней и отобрала сверток. Девушка смерила Энн равнодушным взглядом.

— Назови свое имя и статус, — велела она.

— Вон из моего дома! — взорвалась Энн. Девушка подняла другой подарок, и Энн снова вырвала его.

— Вы мне ничего не сделаете! — без особой, правда, уверенности буркнула девушка.

Парнишка подошел к ним и встал рядом с девушкой.

— Триз, познакомься с Энн. Энн, это Триз. Триз занимается антиквариатом, как и вы.

— Я никогда не занималась антиквариатом! Я его собираю, — вскинулась Энн.

— Энн? — переспросила Триз. — Случайно, не та самая Энн? Бен-джи, скажи, это не та самая Энн?

Она со смехом показала на диван, где Бенджамен сидел, согнувшись и обхватив ладонями голову.

— Это вы? Это ты, Бенджи? — Она прыснула, придерживая обеими руками гигантский живот. — И ты женат на этой?!

Энн уселась рядом с Бенджаменом. Несмотря на дурацкую улыбку, он казался безутешным.

— Все ушли. Все пропало. Симополис. Бены. Все.

— Не волнуйся, их спрятали в какое-нибудь хранилище, — утешила Энн. — Кардинал не позволит причинить им зло.

— Ты не понимаешь! Мировой Совет свергнут. Была война. Нас держали в архиве свыше трехсот лет! Все компьютеры уничтожены. И искусственные личности тоже.

— Чушь! — запротестовала Энн. — Если компьютеры запрещены, как же эти двое нас видят?

— Неплохой довод, — оживился Бенджамен, расправляя плечи. — Программа-редактор все еще при мне. Сейчас выясню.

Энн молча наблюдала, как лысые юнцы шарят по всем углам комнаты. Триз провела пальцем по поверхности инкрустированного столика, развернула несколько свертков с подарками, повертелась перед зеркалом. Нерассуждающий гнев, пережитый Энн чуть раньше, сменился сознанием полного и сокрушительного поражения.