Константин Жемер - Когти Каганата

– Тащ младший лейтенант…

– Чего тебе? – милостиво осведомился триумфатор.

– Вы поосторожнее, а то стульчик-то, того… Ещё навернётесь ненароком.

Немедленно вскочив, Никольский согнулся пополам и, светя фонариком, взялся что-то рассматривать под скамьёй. Свои наблюдения офицер сопровождал странными пассами и нецензурными идиомами. Эти действия, естественно, привлёкли к себе всеобщее внимание, однако объясняться Никольский не спешил. Наконец, Герману надоело созерцать тощий, обтянутый бриджами зад младшего лейтенанта, и он спросил:

– Ну, что там такое?

Особист выпрямился, на его лице читалось сильное смятение.

– Ножек нет, скамейка висит в воздухе, – объявил он дурным голосом.

Все фонари немедленно обрушили на странную скамью потоки электрического света.

Никольский не соврал: всё обстояло именно так – ножки отсутствовали.

– Ничего страшного, в этом феномене советские учёные тоже разберутся, – справившись с чувствами, сказал особист. Подойдя к «верстаку», он вывалил на него содержимое своего рюкзака, а взамен начал деловито засовывать внутрь «когти». Покончив с этим делом, обернулся и отдал распоряжение фитисовским подчинённым:

– Э, доблестные воины! А ну, мигом рассовали по сидорам моё барахлишко!

Конечно, подобное самоуправство не могло не задеть Фитисова. Старший лейтенант даже сделал шаг по направлению к Никольскому – вот-вот схватит за грудки, но его остановил совершенно неуместный в данной ситуации возглас Артюхова:

– Товарищи, подскажите который час, у меня почему-то часы остановились!

Фитисов посветил фонарём себе на руку и заорал:

– Шо за дела?! Бока[122] не идут!

Часы стояли у всех. Герман порылся в рюкзаке и достал компас. Его фосфоресцирующая стрелка совершенно утратила направление на магнитный полюс и металась, подобно собаке, потерявшей хозяина.

«Ни часы, ни компас… Нет ни времени, ни законов природы… Здесь другой мир. Чужой, нечеловеческий!»

– Товарищи! – взмолился Никольский. – Не усыпляйте бдительности, поблизости нас подстерегают эсесовцы. Давайте покончим с ними, а потом займёмся изучением странных явлений.

– Пойдёмте, – поспешно сказал Крыжановский.

Куда именно направиться из зала с домиками, сомнений не возникало – в толщу скалы уходил один-единственный проход. Посветив туда фонарём, Герман обнаружил, что стены постепенно изгибаются дугой.

«Счастье, что здесь не лабиринт», – подумал он и зашагал вперёд. Они шли молча, казалось, чуткость, которой раньше так выделялся красноармеец Слюсар, теперь обуяла всех.

Световые лучи осторожно ощупывают пространство, тихо и вкрадчиво звучат шаги. Внезапно кажется, что впереди, на самом краю видимости, дрожит некое неясное свечение. Отблеск, не более.

– Потушите фонари! Быстрее, тушите! – выдохнул Крыжановский.

Электрический свет торопливо погас, но темнота не наступила – из дальнего конца коридора действительно шло легкое ровное сияние. Совершенно призрачный огонь – казалось, он вот-вот пропадет… Но не пропадал.

– Дорожка в ад, – буркнул за спиной Никольский.

– Куда-куда? – надменно переспросил Герман.

– Это я фигурально, – поправился особист. – Ада не существует.

Дальше основной коридор давал ответвление – именно оттуда исходил призрачный свет. Место, куда привело ответвление, действительно, ничем не напоминало геенну огненную – за рассыпавшейся в труху железной дверью, некогда, очевидно очень мощной, находилось обычное помещение, посреди которого стояла массивная, в три человеческих роста, цилиндрическая машина из тусклого серого металла. Необычным показалось то, что металл нисколько не пострадал от коррозии, а сама машина, несмотря на тысячелетний возраст, исправно работала! Причём, совершенно беззвучно. Из небольших окошек, забранных невероятно толстым стеклом, лилось замеченное ранее сияние.

Удостоверившись, что в помещении нет ни души, Фитисов бросился к механизму и упёрся лбом в одно из окошек.

– Не видать, шо там светится…Оно где-то глубоко-глубоко внизу…

– Осторожно, а то опять лбом какую-нибудь птичку разобьёшь, – съязвил Никольский. – А ещё эта штуковина может источать радиацию.

Одессит отскочил от доисторической машины как ошпаренный, и прохрипел:

– Откудова взял про радиацию?

– Физика – мой конёк, – ухмыльнулся Никольский. Скинув с плеч тяжёлый рюкзак, из которого весьма зловеще выглядывал раструб «когтей», он огляделся по сторонам и сказал: – Но кое-чего я не понимаю, а именно: как этот механизм сумел проработать с доисторических времён и не заглохнуть.

– Думаю, машина черпает энергию из земной мантии, – предположил Герман. – Вечный, так сказать, двигатель. Вот здесь, на камне, надпись, которую можно перевести примерно так: «Осторожно, подземное солнце!».

Никольский хмыкнул.

– Как на трансформаторной будке… «Не влезай! Убьет!»

– Всё порываюсь спросить, – перебил его Артюхов. – Где ты, Гера, усвоил этот язык?

– Моя специализация – старые тибетские тексты, – напомнил Крыжановский. – Допотопный язык, само собой, существенно отличается от тибетского, как древнеславянский от современного русского, но понять можно.

– Ага, – прикусил губу Артюхов, потом вдруг сдёрнул очки и воскликнул: – У меня тоже есть одна догадка, только прошу не насмехаться… Это место, я имею ввиду весь подземный комплекс, не думали, для чего он? Ведь это же циклотрон! Ускоритель элементарных частиц! Я про него в «Технике молодежи» вычитал! Новейшие разработки по разгону элементарных частиц! Все эти коридоры, ведь они имеют искривлённую кольцеобразную форму, что идеально для циклотрона. Подумайте только, гигантское подземное кольцо!..

Михаил Капитонович развязал свой рюкзак – оказалось, он всё время таскал с собой подшивку «Техники молодёжи».

– Вот смотрите, – плюнув на пальцы, археолог взялся лихорадочно листать один из журналов. – Всё правильно, вот она, статья…

Недосказанная мысль учёного повисла в пустоте, поскольку издалека донёсся негромкий хлопок взрыва.

– Ой, что это? – ойкнул Артюхов, роняя журнал.

– По ходу, растяжка моя рванула, – пояснил Нестеров. – Лимонка-фенечка. Мы с Семечкой её установили в том проломе, что немцы продолбили из великанской могилы. Поставили на всякий случай, вдруг кто следом за нами сунется... По ходу сунулся!

– Дождались, товарищи! Это за нами, – жёлчно заметил Никольский. – Немцы обнаружили покинутый лагерь – теперь и впереди, и сзади враг.

Его никто не слушал.

– Надо вернуться в домики, где мы нашли «когти», – предложил Фитисов. – Там позиция лучше, шоб принимать бой. А здесь нас легко гранатами закидают. Да ещё это «подземное солнце»…