Чарльз Плэтт - Человек из кремния

— Готтбаум, вы еще здесь?

— Конечно. Просто занят небольшой реорганизацией. Ну, вот и все.

Над головой появилось ночное небо, словно кто-то включил звезды. Бейли обнаружил, что стоит на темной серой платформе, обнесенной перилами. Балкон, висящий в темноте… С трудом различил он силуэт стоявшего рядом Готтбаума. Мезонин со всем содержимым пропал без следа.

— Извините, если напугал, — сказал Готтбаум. — Не мог отказать себе в небольшой драме.

Бейли промолчал. Он предоставил себе, как поднимает Готтбаума и бросает вниз, через перила. Нет, из этого не выйдет толку; ясное дело, Готтбаум вернул себе контроль над MARHISом — а, значит, и над ним самим.

— У меня имеется ха-ар-роший зуб на Френч и Портера, продолжал Готтбаум. — Так же, как и на вас. Мне и нужно-то было, чтобы меня всего-то оставили в покое и не вмешивались в мою работу, не указывали, что мне можно, а чего нельзя. Но люди снова и снова отказывали мне в этом…

— Вы убили их? — Бейли не интересовала эгоцентрическая жизненная философия Готтбаума. — Портера и Френч? Вы уничтожили их окончательно?

— Конечно, нет, — презрительно ответствовал Готтбаум. — Когда вы в первый раз визитировали меня и спрашивали о вирусе, созданном мной в молодости, я говорил вам, что не имею привычки уничтожать данные. Френч и Портер, целые и невредимые, лежат в хранилище и более не имеют возможности мешать моей работе. — Он повернулся лицом к Бейли. — Но вы, так сказать, еще живете и дышите. Последний жилец памяти. Что ж, это мне не мешает. Вы сможете увидеть, как делается история. Посмотрите на небо. Не замечаете ничего необычного?

Бейли поднял взгляд и понял, что светлые точки вовсе не были звездами, либо хотя бы приблизительным подобием звездного неба. Их было слишком много, и мерцание их окрашено было в мягкие пастельные тона.

— Узловые точки, Бейли, — сказал Готтбаум. — Вы видите упрощенную карту всех узловых точек глобальной информационной сети. Хотите посмотреть, как они связаны?

От точки к точке протянулись нежно-белые паутинки. Перегнувшись через перила, Бейли увидел, что снизу дисплей тоже круглый, как и наверху. Они находились в центре громадной пустотелой сферы.

— Хотите рассмотреть район подробней?

Скопище голубых и желтых точек впереди словно придвинулось ближе, заполнив собой большую часть электронного неба. Стали видны и вспомогательные пятнышки. Появились символы и идентификационные коды.

— Теперь MARHIS читает мои мысли, Бейли. Точно так, как описывал Портер перед своим неудачным… падением с трона. Мне нужно было лишь смотреть и думать; теперь я вижу и знаю. Я могу проследить перемещение информации в любой точке земного шара.

Бейли вспомнил стальную башню, унизанную тарелками микроволновых и спутниковых антенн. Значит, вот как MARHIS связался с компьютерными центрами всего мира… Значит, Готтбаум спланировал все задолго до завершения проекта "Лайфскан".

— Да, работы вам хватало…

— Я провел здесь двадцать субъективных лет. Двадцать лет доводки MARHISа — с некоторой, должен признать, помощью Портера — и исследования сети изнутри. Можете ли вы вообразить, как легко взломать систему, когда разум работает в тысячу раз быстрее обычного, а данные — чувствуешь? И теперь нет такого места, куда я не смог бы проникнуть. Я вездесущ!

— Очень впечатляюще, — сказал Бейли. — Значит, все это вы и хотели мне поведать? Просто для того, чтобы хоть кто-то смог оценить, что вы сделали, и признать, что получилось ловко?

— Мне не слишком нравится ваш тон, — напряженно сказал Готтбаум. — Но я не стану отрицать, что мне нужна аудитория — особенно сейчас. Смотрите внимательно.

Светящиеся точки, одна за другой, начала наливаться красным.

— Я активирую свои клоны, — пояснил Готтбаум.

— Клоны? То есть, копии вашего разума, о которых говорил Портер?

Он и Френч сказали, что они не смогут работать без специального оборудования MARHISа.

Готтбаум презрительно рассмеялся.

— Программа может посостязаться с оборудованием. Вначале я инсталлировал процедуры, пародирующие внутреннюю структуру MARHISа. А затем наложил на них мою нейтральную схему. Конечно, потери при этом неизбежны: мои клоны гораздо медленнее меня и сведены к базовым. Но они не глупее меня. Чтобы вам было понятнее: вирус, который не только размножается, но мыслит! Кто сможет остановить его? — Готтбаум хихикнул. Он был гораздо оживленнее, чем когда-либо прежде. Он словно был пьян. Конечно, мои планы занимают много памяти. Но, как только они пройдутся по своим системам и поместят там файлы, памяти у них станет более чем достаточно.

— Это мы и наблюдаем? — В Бейли проснулось недоверие. Зрелище было вполне абстрактным, и даже прекрасным в своей стерильности. Но если это — действительно изображение множества компьютерных систем…

— От уничтожения правительственных баз данных меня ничто не удерживает, — сказал Готтбаум. — Бюрократия — паразит, пожирающий труд индивидуумов. Она имеет не более прав на жизнь, чем колония плесени. Смотрите — вот старый IBM401 в ЦРУ! А это — "Крэй" Департамента Здоровья и Соцобеспечения! Теперь он мой! А вот готовы Инженерные войска — наконец-то! Федеральная комиссия по коммуникациям, Бюро Полезных Ископаемых, Комиссия по Атомной Энергетике… — Он снова засмеялся. Старческое кудахтанье плохо соответствовало по-юношески шумному проявлению восторга. — Господи боже мой, сколько десятков лет ждал я этой минуты! Так, пошли за границу. Видите, там, сзади? Китай. Великобритания. Бейли, это просто резня! Они даже не знают, что с ними происходит!

— И что дальше?! — громко, яростно крикнул Бейли. Объявите себя всемирным диктатором?!

— Жопа вы тупая. — Готтбаум придвинулся к Бейли, тот чувствовал его дыхание на лице. — Безмозглое бюрократическое говно. Я хочу уменьшить контроль, а не увеличивать. Думаете, мои клоны в сети присвоят казну или в президенты меня инсталлируют? Не-ет, батенька, они будут сидеть и ничего не делать, а лишь присматривать, чтобы все эти компьютеры никогда больше не заработали! — Он отвернулся. Бейли увидел его профиль Готтбаум склонил голову набок, озирая свою вселенную, точно дирижер, всматривающийся в гигантский оркестр. Почти все точки уже покраснели; по темному небу словно разбрызгали тысячи маленьких капелек крови.

— Вначале вы хотели добиться этого легально, так? сказал Бейли. — Тогда, в 90-х. Выступали на телевидении, говорили речи, пытались пустить время вспять, децентрализовав все, уничтожив государственные службы. Людей это не заинтересовало, однако вы, похоже, решили не спрашивать их согласия. Навязать им свое решение.