Евгений Прошкин - Истребитель «Родина»

— Если исчезнешь ты, исчезнет и наша встреча, — попробовал развить Андрей.

— Такие версии тоже рассматриваются. Но оставим теории, у нас с вами задача практическая: глубокое легендирование резидента Сферы.

— Кого легендирование?..

— Вас.

— Бред.

— Уточняю: агент-одиночка, умышленно обративший на себя внимание противника с целью фиктивной перевербовки и выдачи дезинформации.

— Как это глупо...

— Это ваша легенда, — повторил собеседник. — В действительности вы не будете обладать ни ложной информацией, ни подлинной.

— Ни ложной, ни подлинной, — растерянно повторил Андрей. — А какой же тогда?..

— Историки Сферы якобы выяснили фамилию одного из колонистов: это профессор Косарев, сыгравший значительную роль в истории первого поселения, из которого впоследствии образуется государство Сферы. Через своего помощника вы добьетесь, чтобы Косарев оказался в списке экипажа.

— Какого?

— Вам сообщат. Когда придет время.

— Нет, через какого помощника? И как я смогу этого добиться?

— Если Колыбель пойдет на открытое вторжение, помощников у вас будет достаточно.

— А если она выберет другой вариант?

— В таком случае вы нам не понадобитесь.

— Ага, ну теперь я хоть знаю, о чем молиться. Пусть бы они прилетели по тихому, и — никаких взрывов, никаких адвокатов... да? Забуду тебя, как страшный сон.

— Я и есть сон, который вы забудете раньше, чем проснетесь. Однако без акции обойтись не удастся. Вы плохо слушали. Повторяю еще раз: мы рассчитываем, что эмиссары противника высадятся на Земле незадолго до старта колонистов, а ваше агентурное внедрение начнется уже в ближайшее время. Таким образом, к моменту появления представителей Колыбели вы проведете под легендой около пяти лет.

— «Под легендой» — это как?

— В исправительном учреждении. Или в лечебном, если сможете убедить экспертизу в своей невменяемости.

После этих слов Андрею захотелось крепко зажмуриться, однако он не был способен даже закрыть глаза: он их не чувствовал. Он не чувствовал ничего, кроме своего беспомощного Я, висящего на чьем-то крючке.

Во сне такое бывает, но этот затянувшийся кошмар, детальный и последовательный, давно себя перерос и превратился во что-то большее. Андрей не мог сопротивляться, он продолжал спорить с собеседником, но все это было поверхностным, несерьезным. Он уже знал, что поступит так, как от него требуют, и смирился с этим, как взрослый человек смиряется с неизбежностью смерти. Вот это и было самым ужасным: осознавать, что за тебя уже все решено.

— Пять лет... — выдавил он. — Через пять лет мне будет уже тридцать.

— Совершенно верно.

— Скорее бы проснуться. Все забыть.

— Скоро, — пообещал собеседник. — Итак, последнее: когда профессор Косарев будет внесен в списки колонистов, информация о нем с вашей помощью попадет к противнику. Далее все ясно, не правда ли?

— Косарева запишут не в тот экипаж, и Колыбель уничтожит корабль с собственными предками. Если только поверит, — добавил Андрей. — На самом деле никакого профессора Косарева среди колонистов не было?

Вместо ответа Андрей наткнулся на каменную стену.

— Все, что вам нужно, вы усвоили, — сказали ему. — Когда вы проснетесь, вы почувствуете себя...

Когда Ксена вошла в каюту, Андрей сидел на кровати и безмятежно болтал ногами. На коленях у него лежала тарелка с жареной треской, на сервировочном столике возвышалась стопка грязной посуды.

— Как спалось? — осведомилась Ксена.

Андрей скривился и отправил в рот очередной кусок рыбы.

— Похоже, ваше самочувствие уже в норме, — заметила она.

Он молча кивнул на пустые тарелки.

Ксена приблизилась к столику и, помедлив, приподняла большую салфетку. Андрей перестал жевать и уставился на ее лицо. Ему было интересно посмотреть на реакцию.

— Все указательные? — Ксена надула щеки. — И все левые, насколько я понимаю.

— Четыре штуки, — подтвердил Андрей.

— И зачем это?

— Хочу разобраться. С мимикой у вас напряженка, но должен же я знать, что вы чувствуете.

— Зачем? — повторила Ксена.

— Чтобы вы не смогли меня обмануть.

— Здраво, — оценила она. — Ну а пальцы вы зачем себе отрывали?

— Палец, — уточнил Андрей. — Один и тот же. Указательный на левой руке. Только я не отрывал, я откусывал. — Он помахал Ксене левой пятерней.

— И сколько времени длится регенерация?

— Первый раз около часа, потом быстрее. Четвертый вырос минут за пятнадцать.

— То-то у вас аппетит хороший, — заметила Ксена.

Андрей посмотрел на количество грязной посуды и лишь теперь осознал, что все это время не прекращал есть. Никаких просьб он не высказывал, блюда сами появлялись в квадратном окошке, устроенном наподобие шлюза. Андрей воспринимал это как должное.

— И все же зачем вы себя истязали? — спросила Ксена.

— Как и вы, искал свои границы.

Она покачала головой и положила салфетку на место.

— Значит, последние два часа вы только и делали, что откусывали себе палец, — произнесла она. — Занятие для настоящего интеллектуала. Было больно?

— Нормально, — отозвался Андрей. — Терпимо.

— Нормальный человек это терпеть не смог бы.

— Спасибо, что напомнили.

Ксена оттолкнула сервировочный столик и прислонилась к стене.

— Больше никаких экспериментов не проводили?

— А то сами не знаете, — хмуро ответил Андрей.

— Можно подумать, это вы не знаете, — сказала она с упреком. И, чуть помедлив, добавила: — Система наблюдения в вашей комнате не работает.

Андрея эти слова не удивили. Напротив, он испытал удовлетворение, будто Ксена подтвердила то, о чем он и сам догадывался. Проснувшись, он почувствовал, что камеры и микрофоны выключены. Избавиться от слежки ему хотелось давно, и Андрей воспринял это как должное. Голова была занята другим: он размышлял о своей способности к регенерации, поэтому некоторым вещам не придавал значения. Он был голоден, и в раздаточном окне одна за одной появлялись тарелки. Андрей воспринимал это как должное.

— Вот это я и хотела бы с вами обсудить, — сказала Ксена.

— Насколько я понял, Стив от моего дела отстранен? Не его уровень?

— К вам никто не рискует заходить. — Она скрестила руки и заглянула Андрею в глаза. — После того, как вы отключили систему наблюдения.