Андрей Лазарчук - Солдаты Вавилона

Не только они услышали этот звук. Хлопнула ракетница, и три зеленых звезды повисли в вышине. Мерцающий их свет обрисовал тот край ущелья, мост

— и трех всадников, едущих шагом. Кони нервно вздернули головы, но всадники не шелохнулись. Слишком далеко было до них, слишком мало света — но Татьяне показалось, что один из них — женщина. Две ракеты погасли, а последняя все продолжала гореть и падать — прямо на всадников. Татьяна сглотнула. Нет — ракета упала позади них, довольно далеко. В последней зеленой вспышке конные силуэты вдруг выросли и приблизились. Теперь были слышны только звуки — негромкий конский топот легко перекрыл грохот и скрежет каменной реки. Темноту испятнало лиловым. Вдруг — с запозданием — в глазах вновь возникли те же силуэты — теперь светлые. Да, женщина — справа. Почему-то это было важно. Что-то задержалось в памяти из постигнутого.

— Люди и люди, — упрямо сказал Пашка.

НОЭЛЬ

Язык не ворочался. Рот нельзя было ни закрыть, ни открыть по-настоящему. Где-то между переносицей и затылком застряло чугунное ядро, не дающее ни дышать, ни думать. И ко всему этому — завязаны глаза и руки пристегнуты к подлокотникам какого-то не очень приятного кресла. Кто-то ходил рядом. Слышался невнятный разговор — как за дверью.

— Дайте воды, — имел в виду Ноэль, выдавливая из себя звуковое месиво. — Воды. Пить.

Его поняли. Шаги торопливо приблизились, чья-то рука легла ему на затылок и наклонила голову вперед — губы коснулись края чашки. Первые глотки дались с болью — казалось, вода раздирает сколотый булавками пищевод. Потом стало легче.

От второй чашки он слегка опьянел.

— Где я? — спросил он, поворачивая голову. — Что со мной?

— Подождите немного, — сказал усталый мужской голос. — Сейчас придет наш главный, он вам все объяснит.

— Зачем мне завязали глаза?

— Вам вреден свет.

— Я в больнице?

— Почти.

— А руки можно освободить?

— Пока нет. Вы еще не вполне здоровы.

— Но что со мной произошло? Черт, я ничего не помню! Скажите же мне!

— Успокойтесь, пожалуйста. Я не могу вам ничего говорить, потому что это повлияет на вашу память. Постарайтесь — молча — сосредоточиться и вспомнить сегодняшний день, начиная с самого утра. Я включу метроном, он не позволит вам отвлекаться.

Раздались легкие сухие щелчки, разделенные затухающим эхом пауз. Ноэль откинулся в кресле. Последуем совету. Он подробно, стараясь не перескакивать, начал рассказывать сам себе, как еще раз попытались проникнуть в «хитрый домик» по проводам и, когда это опять не получилось, стали готовить операцию. Как в рамках этой операции он сам, Вито и Микк добрались до коммутаторного узла, чтобы напрямую подключиться к кабелю «хитрого домика», минуя фильтры и АТС. И там… да, там что-то случилось. Он стал вспоминать последовательно, сбился, постарался найти какие-то опорные эпизоды — и тоже не нашел. Все расползалось в момент прикосновения.

Поймал кодон, это ясно… но где, черт возьми?! Ни одного открытого канала! Разве что телепатически…

А все-таки хорошо, что телепатии не существует. Что бы мы тогда делали?..

Впрочем, мы и без телепатии ни черта не можем сделать.

— Скажите, — позвал он, — со мной были еще двое. Что с ними?

— Нет, — сказал голос чуть встревоженно. — Никого с вами не было.

— Нас было трое.

— М-м… повремените еще немного. Сейчас придет главный и все скажет.

— А вы не можете?

— Не могу. Не имею права.

Как мне это все не нравится, подумал Ноэль. Это не медики, не полиция, не безопасность. Военные? Какого дьявола тут делать военным? Тут же вспомнился рассказ Микка, и следом — спекуляции Кипроса. Абсолютное оружие… военные разработки по генному инженерингу… контроль сознания… И если все это действительно вылетело из бутылки и гуляет на воле — Боже милосердный! Значит, имеется не то что открытый — зияющий канал ввода кодонов! От человека к человеку, помимо воли и сознания… и что-то еще, не только это, что-то еще…

Запах.

Так. Спокойно. Теоретически — возможно?

Да. Летучие молекулы могут быть огромны.

Господи, даже не обязательно летучие. Взвесь. Пыль. Аэрозоль. Значит

— вплоть до фрагментов ДНК. Миллиарды бит информации.

Кодоны тысячных разрядов — биогенного происхождения — по открытому неконтролируемому каналу…

Это конец.

Без паники… только без паники.

Еще не проверено. Не доказано.

Он знал, что это лишь утешение. Проверено и доказано. Лишь надетые кем-то (обязательно кем-то?) шоры не позволяли увидеть…

Биогенного происхождения. Не «антропо». «Био».

Чего нанюхался Микк? Пыльцы? Спор какой-нибудь плесени?

Чего нанюхались мы сегодня там, в подземелье?

А ведь нанюхались. Теперь это ясно.

А здесь мне, похоже, сделали какую-то полную промывку мозгов. Потому что я вижу, какие мы все были идиоты. Шайка слабоумных. Занятых чем угодно, кроме дела.

И ведь давно. По крайней мере, неделю. Да, еще Томаш не приехал, а мы уже тыкались, как слепые, как дурни с заведенными глазами, но при этом очень целеустремленные и очень довольные собой.

Наверное, он застонал, потому что человек, бывший рядом с ним, приблизился — Ноэль щекой почувствовал его тепло — и спросил:

— Что-то беспокоит?

— Да развяжите же меня, черт возьми, — прошептал Ноэль. — Я что — опасный псих?

— Нет, сударь мой, дело не в этом. Вы просто не способны еще контролировать свое тело.

— Не понял?

— Сейчас вам все объяснят. Вот идет главный…

Разговор в соседней комнате прервался, скрипнула дверь, приблизились мягкие уверенные шаги. Запахло лосьоном «Гард» — Ноэль сам иногда пользовался им.

— Здравствуйте, господин Куперман, — сказал вошедший. По голосу было трудно определить, сколько лет его обладателю, но то, что он привык отдавать распоряжения, было несомненно. — Извините за неудобства, но без этого нам пока не обойтись.

— Здравствуйте, — сказал Ноэль. — Где я нахожусь?

— Географически — по тому адресу, которым вы, похоже, интересовались. Организационно — в полевой ноологической лаборатории ведомства научной разведки. «Центр Меестерса», слышали? Причем Меестерс — это я.

— Я догадался, — сказал Ноэль. — А зачем меня так плотно упаковали?

— Чтобы вы не покалечились. Нам пришлось ингибировать многие корко-подкорковые связи, в том числе в двигательной зоне. Сейчас они восстанавливаются, но не обязательно в прежнем порядке. Вот мы с вами побеседуем, а потом в гимнастическом зале вас будут учить ходить — ну, и прочее. То же самое со зрением. Если снять повязку сейчас — вы будете видеть, как новорожденный. На взрослого человека это действует… не лучшим образом. Бывали случаи реактивных психозов.