Бет Рэвис - Ярче солнца

Эми лезет первой, я следую за ней.

Это капитанский мостик.

Точно как на уровне корабельщиков, но в миниатюре. Окно поменьше, но в него так же видно планету. Виктрия сразу поворачивается к ней спиной, но мы втроем стоим, снова потеряв дар речи при виде огромной сине-зеленой сферы. Она кажется такой болезненно близкой. Под окном стоит изогнутая панель управления, дальше — ряды столов. Я вспоминаю объяснения Шелби. Если все пойдет как надо и если эти пульты работают так же, как те, что на основном мосте, можно просто нажать кнопку автопилота на главной панели, и корабль приземлится сам.

На кнопке автопилота лежит пленка с подключенной к ней картой памяти.

— Последнее видео, — говорит Эми.

— Это что? — недоумевает Барти, взяв пленку.

Я выхватываю ее у него из рук и взглядов спрашиваю у Эми, можно ли показать им.

— Идем ва-банк, — шепчет она, и хоть фраза не незнакома, но смысл понятен.

Пока я разблокирую экран, все полукругом устают рядом. Последний раз смотрю в окно на планету, и запись включается.

— Зачем это? — спрашивает Барти, наклоняясь ближе.

На экране появляется лицо Ориона. Виктрия охает, а Эми обнимает ее за плечи.

Он сидит в кресле в этом самом помещении. Я бросаю взгляд на кресло перед окном — когда он снимал это видео, планета светилась за левым плечом так ярко, что его фигура оказалась в тени.

ОРИОН: Ох, Эми, жаль, что мне пришлось ее тебе показать. Правда. Ведь… теперь, когда ты увидела планету, как я могу просить тебя отвернуться?

Орион оборачивается и вздыхает. Виктрия тоже вздыхает.

ОРИОН: Но я все же прошу. Если есть хоть какая-то возможность, ты должна отвернуться, закрыть эту дверь и никогда больше ее не трогать.

У Эми открывается рот, но она ничего не говорит.

ОРИОН: Ты думала, вся тайна в том, что мы уже прилетели? Что планета прямо за окном?

Он качает головой, и я замечаю, что Виктрия не отрывая взгляда от лица Ориона, тоже качает головой, едва заметно.

ОРИОН: Это не все.

Протянув руку, он берет какие-то бумаги.

— Это вот эти, — говорит Барти, поднимая с панели управления стопку листов. Они пыльные и сворачиваются по краям, но это те же самые бумаги, что держит Орион на экране.

Откашлявшись, он начинает читать, держа листы так, чтобы их было видно в камеру.

Мы все наклоняемся к бумагам в руках у Барти и следим за строками, которые зачитывает хриплый голос Ориона.

Дата: 328460

Статус корабля: прибытие

Запись: «Годспид» прибыл на Центавра-Землю за 248 дней до предполагаемой посадки. Предварительные тесты показывают, что планета пригодна для жизни, имеет приемлемые: притяжение, качество воздуха с достаточным содержанием кислорода и жидкую воду. Тем не менее результаты дополнительных исследований показали, что планета уже обитаема. Насколько можем сказать, разумных существ на ней нет, но представленные формы жизни кажутся… агрессивными.

Дата: 328464

Статус корабля: на орбите

Запись: Мы продолжаем исследовать планету. Наличие форм жизни на поверхности подтверждено. Показания видеозонда указывают на то, что планета пригодна для жилья теоретически, но среда враждебна. Наше вооружение на данный момент представляется недостаточным для защиты от существ на поверхности.

Дата: 328467

Статус корабля: на орбите

Запись: Экипаж волнуется. По мнению наших ответственных статистиков и ученых, в данное время завершать миссию по посадке на планету не следует. На поверхности слишком опасно. Связь с Землей разорвана. Мы не можем ожидать помощи извне и не можем защитить себя сами, выйдя за стены корабля. Объяснив ситуацию, мы проведем среди экипажа голосование. По моему мнению, мы должны остаться на борту, поскольку здесь безопасно. Наши потребности в полной мере обеспечиваются, а внешние системы корабля могут быть перенаправлены на восполнение внутренних энергозатрат.

Дата: 328518

Статус корабля: на орбите

Запись: Мятеж. Несмотря на мои доводы, экипаж судна не видел логики в пребывании на борту.

Произошла массовая гибель людей. Однако мои ученые разработали метод, помогающий держать их в повиновении.

Мы с Эми переглядываемся.

— Вот она, Чума, да? Вот когда появился фидус. Этот… этот «капитан»… он стал первым Старейшиной.

Я киваю.

— Ш-ш-ш, — шикает Барти.

Дата: 328603

Статус корабля: на орбите

Запись: Жизнь с возрастающей стабильностью возвращается к установленному порядку. Экипаж снова проявляет послушание. Мы будем работать над восстановлением численности. В том случае, если связь с Землей будет возобновлена или иным путем получена помощь, мы можем возобновить планы по приземлению. До тех пор, при экономии и аккуратном распределении ресурсов, корабль может функционировать бесчисленное количество поколений.

Орион кладет бумаги на панель управления в передней части мостика — туда, где Барти их нашел.

ОРИОН: Вот почему мы не можем приземлиться. Я не тупой параноик, я понимаю, что к чему. Старейшина времен Чумы правильно сделал, что не дал нам сойти с корабля. Я видел оружейную ты сама ее видела. Все это…

Он потерянно качает головой. Я смотрю на Виктрию.

ОРИОН: Эми, ты должна понимать, что это неадекватное количество оружия… Если первый Старейшина говорит, что на Центавра-Земле живут чудовища, которых ЭТИМ не убить…

Он снова качает головой.

ОРИОН: К тому же подумай. Подумай об оружии.

Он наклоняется вперед, ближе к камере. Мы все вчетвером тоже наклоняемся к нему.

ОРИОН: Ты думаешь, замороженные в криокамерах люди сами будут его использовать? Нет, какое там. Для этого у них есть мы.

Он встает, подходит к окну, с минуту смотрит в него, потом возвращается.

ОРИОН: Посмотри.

Наклонив камеру, он показывает нам десять пустых кругов на полу. Мы все, как один, поднимаем головы и смотрим на дальнюю стену. Там в Полу — десять углублений.

ОРИОН: Здесь были зонды. Каждый следующий Старейшина посылал по одному из тех, что остались после первого. И все они вернулись с данными, говорящими, что мы не сможем выжить на Центавра-Земле без боя. Боя, который мы, скорее всего, проиграем. Боя, в который нас отправят замороженные.

— Тогда он и решил их убить, — говорит Эми. — Уже после того, как я проснулась. Вот почему он их отключал. Ты уже подобрался к правде, хоть сам этого не понимал, а он боялся того, что они сделают, когда их разморозят.