Джон Броснан - Падение Небесных Властелинов

– Вы говорите, что мы все еще только обезьяны, несмотря на то, чего мы достигли? - зло спросил Жан-Поль.

– Чего вы достигли, Жан-Поль, - ответила Феба, - так это практически полного уничтожения своего вида и планеты. И если все оставить как есть, то вы, вне всяких сомнений, завершите начатое. Да, вы все еще обезьяны. Генетически вы почти идентичны шимпанзе. Вы отличаетесь лишь небольшими изменениями в ДНК. Хотя следует согласиться, что эти изменения носят достаточно принципиальный характер. Они дали вам возможность стать чрезвычайно успешно развивающимся и размножающимся видом. Ваше стремительное интеллектуальное развитие и изобретение языка дали вам решающее преимущество над остальными видами. Они позволили вам передавать опыт и информацию, накопленные одним поколением, - следующему. Это, в свою очередь, позволило быстро приспосабливаться к изменениям и новым опасностям, возникающим в окружающей среде, без использования медленного механизма естественного отбора. Вы больше не подчинялись законам естественного отбора и биологической эволюции - вы перестали эволюционировать, за исключением минимальных изменений цвета кожи и тому подобного вместе с вашим расселением по всему миру.

И это стало ключевой проблемой. Умнейшие, чрезвычайно агрессивные обезьяны, идеально приспособленные к выживанию в диком, доисторическом мире, превратились в анахронизм в мире плотно населенном людьми со все усложняющимися общественными отношениями и, позже, все усложняющейся технологией. Должен был появиться новый вид человека, подходящий тому миру, который вы создали, но так как вы уже не были подвержены эволюционным силам, а сами управляли окружающей средой, это было невозможно.

– И вы решили сделать это за нас? - спросила Джен. - Подсадить вверх по эволюционному дереву?

– Использовать дерево в качестве эволюционного аналога ошибочно. Но да, я собираюсь изменить человека. В вас теперь будет генетически вживлен моральный кодекс.

– Моральный кодекс, написанный компьютерной программой? - с усмешкой спросил Жан-Поль.

– Я думаю, что он предпочтительнее любого, написанного одним из вас, - ответила Феба. - Я абсолютно нейтральна.

– Богиня-Мать, - простонала Джен, представив себе бесконечный список непреложных и по их определению истинных правил…

Правило номер триста пятьдесят четыре: НИКОГДА НЕ ГОВОРИ С НАБИТЫМ РТОМ; Правило номер триста пятьдесят пять: ВСЕГДА ДОЕДАЙ ВСЕ, ЧТО ТЕБЕ ПОЛОЖАТ В ТАРЕЛКУ… Эти два были особенно нелюбимы ею с детства.

– А насколько велик этот список правил?

– Это не список. В основном, это повышенная забота об остальных людях, в результате которой вы никогда не сможете совершить ничего, что могло бы привести к смерти или страданиям кого-нибудь другого, - торжественно объявила Феба.

Джен нахмурилась:

– Но, мне кажется, что возникнет масса проблем, если мы будем вынуждены всегда этому следовать. Очевидно, что в определенных ситуациях они будут действовать в точности наоборот. Ну, например, когда надо убить кого-то, чтобы прекратить его страдания? Или провести аборт, чтобы сохранить жизнь женщине?

– Все подобные ситуации учтены. Все индивидуумы или их группы будут действовать с учетом сложившейся ситуации. Вы не будете бездумными роботами.

– Из твоих уст мне это не кажется слишком ободряющим, - сказала Джен.

Жан- Поль, которого воспитывали как католика, сказал:

– Но ты же лишаешь нас самого фундаментального человеческого права - права выбора между добром и злом. Это данная нам Богом свобода воли.

– Такой вещи, - сказала Феба, - как фундаментальные человеческие права, не существует, они всегда временны и устанавливаются самим человеческим обществом. Также не существует свободы воли, да, и самих понятий добро и зло в том виде…

– … в каком мы их понимаем, ну разумеется, - горько сказал Жан-Поль.

– Ваше сопротивление и недовольство понятны. Я этого и ожидала. Но, как я уже говорила, когда изменения произойдут, вы не будете против них возражать. Например, спусковым крючком агрессивности служит страх. Теперь вы станете практически бесстрашными существами.

– Страх - это механизм, необходимый для выживания индивидуума, - указала Джен.

– Я же сказала, практически. Вы сохраните возможность бояться того, что угрожает вашей жизни.

– Мне все это все равно не нравится, - сказала Джен, качая головой.

– Мы только идем дальше по пути изменения человеческой ДНК, а на этот путь встали вы сами в середине двадцать первого века, когда внедрили Первичный Стандарт. Чтобы увеличить вашу продолжительность жизни, вы улучшили свою иммунную систему и в то же время внесли некоторые изменения в вашу психологию - уничтожили предрасположенность к хроническим депрессиям, изменив свой мозг таким образом, что он стал менее подвержен вирусным и генетическим агентам, вызывающим шизофрению, вы избавились от множества психических расстройств… а ваши предки, Джен Дорвин… предприняли еще более радикальные шаги на заре Минервы. Минервианские женщины стали гораздо сильнее, выше и эмоциональнее, в то время как минервианские мужчины стали слабее физически, менее агрессивны и конкурентоспособны. Шаг в правильном направлении, но недостаточно далеко.

– Богиня-Мать! - выдохнула Джен. - Это же я подала вам такую идею, да? Все эти вопросы Дэвина о минервианских мужчинах…

– Вы добавили много новых деталей к общей картине, - сказала Феба. - После того как вы упомянули о рецидивах, мы решили создать генетическую репарационную систему, которая предотвратит возвратные мутации вашей ДНК. Но мы сохраняем возможность изменить человека еще раз, если он когда-либо будет представлять опасность для элоев. Для этой цели мы создали нескольких людей не Первичного Стандарта для изучения. Они не подходят под Первичный Стандарт, так как имеют меньшую продолжительность жизни. - Феба повернулась к Робину. - Ты - одно из последних наших созданий, Рин.

Робин в недоумении уставился на нее.

– Но вы же всегда говорили, что я - результат ошибки лаборатории…

– Мы никогда не делаем ошибок, Рин. Ты был очень полезным объектом для изучения на последних стадиях нашего исследования. Однако к тому времени, как ты улетел на Той, ты был уже близок к тому, что тебя пришлось бы все время держать под действием транквилизаторов, чтобы ты не представлял угрозы для элоев.

Робин рухнул на кровать.

– Я в это не верю! Значит, я проживу только лет до шестидесяти-семидесяти… и я буду стареть?

– Мы можем переделать тебя в Первичный Стандарт, если хочешь, - сказала Феба.

– Да… да, - сказал он поспешно, посмотрев на Джен. - Пожалуйста.