Гавриил Одинокий - Место под солнцем (СИ)

— Помогите мне, — попросил он, чуть отдышавшись и, закрыв лицо тряпкой, бросился обратно в дом.

Друзья поспешили за ним в задымленную комнату, закрывая рот и нос рукавом. В дальнем углу дон Мигель, надрывно кашляя, пытался стащить с кровати, лежащую без сознания молодую женщину. Легонько оттолкнув его, Борис подхватил на руки миниатюрную женскую фигурку и понес ее к выходу. Константин попытался вывести корабела, но тот вырвался и, бросившись в другой конец дома, вытащил откуда–то небольшой сундучок. К тому времени с потолка стали падать горящие куски дерева. Константин понял, что вот–вот прогорят и обвалятся стропила. Схватив Мигеля за рукав, он потащил его к выходу.

На улице Борис приводил в чувство молодую женщину. Дон Мигель бухнулся на колени в ее изголовье и стал гладить ее по лицу, с обреченным видом шепча: «Мария, Мария».

— Ничего страшного, — ответил Борис по–русски на немой вопрос Константина. — Дымом надышалась и от этого сознание потеряла. Даже искусственного дыхания не требуется — сама дышит. У нас бы ей конечно кислород дали, но и так отойдет. Не была бы она беременная, я бы вообще беспокоится не стал. Но думаю, что все обойдется.

Только сейчас Николаев заметил выпирающий под платьем живот.

Вдвоем они стали успокаивать Мигеля. Тот, не вставая с колен, схватил каждого из них за руку и попытался их поцеловать. Друзья с трудом вырвались. Спасло их также то, что женщина пришла в себя и корабел вновь бросился к ней.

Оставив Мигеля ухаживать за женой, друзья вернулись к команде каравеллы, которая, растащив крючьями горящие бревна мастерских, заливала угли водой. В одном из сгоревших сараев обнаружили труп парусных дел мастера. Убит он был ударом ножа в спину.

За всей суматохой не заметили, как совсем рассвело. Матросов отправили обратно на корабль с указанием капитану, что они задержаться здесь еще на пол дня. Мигель потерянно бродил по пепелищу, подбирая кое–какие уцелевшие инструменты. Подошли из ближайшей деревеньки на свое, более не существующее, рабочее место плотники и подмастерье погибшего мастера. Юношу Мигель отправил за священником, а плотникам поручил пригнать телегу, чтобы вывезти покойников на кладбище.

Друзья сходили на корабль позавтракать и вернулись, когда трупы уже увезли. Корабел сидел, обняв за плечи жену, на обрезке бревна в основании стапели — единственного, что осталось в сохранности от всей верфи. У ног его стоял тот самый сундучок, да кучка обгорелых незамысловатых инструментов. На крышке сундучка лежало закопченное железное настенное распятие и оплавленный серебряный подсвечник. Это было видимо все, что ему удалось собрать на пожарище. Увидев друзей, дон Мигель поднялся.

— Я перед вами в неоплатном долгу, — прижав к груди руки, он низко поклонился. — Вы спасли жизнь не только мне и моей жене, но и моему еще не рождённому сыну. Я вечно буду молить святого Яго за вас. К моему глубокому сожалению мне вас больше нечем отблагодарить. Мой дом и верфь сгорели, дон Хуан убит, а ведь он проработал на этой верфи почти тридцать лет. У меня осталось лишь около полусотни мараведи[45], да чертежи кораблей, — корабел тронул носком сапога свой сундучок. — Если повезет, устроюсь на чью–нибудь верфь управляющим. В крайнем случае придется вспомнить ремесло плотника.

На глазах у него заблестели слезы. Молодая женщина поднялась со своего места, подошла к мужу и успокаивающе погладила его по плечу. Он обнял её и уткнулся лицом в ее волосы под кружевной мантильей.

Друзья сокрушенно молчали.

— Слушай, может ему денег предложить, — вполголоса сказал Борис Косте, — жалко мужика. А для нас десяток–другой золотых не проблема.

Николаев задумался, поскреб свою бородку–эспаньолку, затем почесал в затылке и, подхватив друга под руку, повлек его в сторону.

— У меня лучше идея есть, — заявил Константин, отойдя метров на двадцать, — ты же сказал, что как мастер он тебе нравится, так?

— Ну да, — подтвердил Гальперин.

— Смотри, если мы где–то здесь свой заказ разместим, тебе придется постоянно сюда мотаться, потому как шхуны они строить не умеют и без присмотра обязательно напортачат.

— Ну, наверное, — Борис поскреб свою собственную, курчавую бородку. — Я вообще думал на время строительства, на пару месяцев сюда переселиться.

— А на хрена? Давай лучше свою верфь поставим. Рио Таталан конечно не Гвадалквивир, но возле нашего участка не то что шхуна, галеон пройдет не почесавшись. Сам говорил, что тебе стапель побольше нужна. И от дома на коне за час–полтора доедешь. Кроме того, охрана у нас там уже есть, так что разбойников можно не опасаться. В крайнем случае, пару человек добавим.

— А лес? — продолжал сомневаться Борис. — Они же прямо рядом деревья рубят.

— Подумаешь, у нас там лес тоже не далеко. На другом берегу Рио Таталан крестьяне дубровник сводят под пашню. Там на десяток кораблей хватит. У нас на участке запруду через неделю закончат, так мы там лесопилку поставим. Напилим все, что нужно в десять раз быстрее чем на любой из этих верфей.

Хм–м–м…. То есть ты предлагаешь уговорить его поехать с нами и строить верфь там?

— Ну да, вместе с женой. Можно и его плотников попытаться уболтать.

— Понимаешь, пары плотников мало. Чем здесь хорошо, это то что квалифицированных рабочих тут хватает. А там их еще найти надо.

— Надо, так найдем. Можно и с других верфей сманить. Предложить им на четверть больше, чем им здесь платят — бегом побегут.

Борис задумался на несколько минут, просчитывая в голове варианты.

— Ладно, — махнул он наконец рукой, — убедил, пошли убалтывать.

К полудню каравелла взяла курс на Малагу. Дон Мигель, преисполненный благодарности, был готов работать на друзей за кров и еду, а после того, как узнал, что ему не только достойно платить будут, но и сделают совладельцем верфи через год–другой, долго не сомневался. Удалось также уговорить одного из плотников и парнишку–подмастерье, которому обещали содействие в получении звания мастера парусных дел и вступления в гильдию корабелов. Второй плотник отказался по семейным обстоятельствам — он собирался вскоре жениться. Дополнительный набор решили поручить самому Мигелю, после того как устроят его самого.

Друзья сидели на бухте каната у основания мачты, подставив лица неяркому осеннему солнцу, ненадолго выглянувшему из–за туч. Свою каюту они уступили дон Мигелю с беременной женой. Впрочем, к ночи, если повезет, они уже будут дома. Борис улыбнулся, предвосхищая встречу с Яэль. Он успел за ней соскучится. Огорчало лишь то, что скоро им опять придется расстаться. Планы у них были грандиозные и дел переделать предстоит очень много.