Олег Дивов - Лучший экипаж Солнечной. Саботажник. У Билли есть хреновина

На «Декарде» пехота с утра занималась боевой учебой, после обеда садилась за парту, вечером устраивала пляски и спортивные игры, а ближе к ночи трахалась попарно и группами в специально отведенных помещениях. Иногда в казармах завязывались потасовки, но жертв обычно не было – по закону убийцу ждал расстрел на месте. Для серьезных разборок служили третейские суды, на преступников имелся полноценный трибунал, вора или насильника могли загнать на каторгу или отправить в штрафбат. Десантное начальство рулило железной рукой. Флотский командир, исполнявший при десанте функции перевозчика, в его внутренние дела никогда не вмешивался.

Но в то же время командир десантного планетолета был на территории судна главным. И ключи от арсенала тоже находились не у пехотного дежурного офицера, а у старшего бодрствующей вахты. Один случайный выстрел из лазерного штурмового ружья мог натворить на борту столько дел, что ни о каких занятиях с тяжелым оружием не было и речи. Конечно, ни импульсный «вестингауз», ни даже «маузер» не продырявил бы наружную обшивку. Но порвать коммуникации было ему вполне под силу. Так что пехота тренировалась с макетами, а астронавты охраняли от нее арсенал, за что удостаивались отдельного презрения.

К началу второй марсианской кампании Вернер отслужил на «Декарде» полгода. Судно провело три учебные выброски, один ходовой тренаж, и все шло как по маслу. Два мира – десантников и астронавтов – заняли наконец–то вооруженный нейтралитет и почти не пересекались между собой. Если не считать нескольких расквашенных носов еженедельно, обстановка на борту царила почти безмятежная. Подружка Вернера говорила, что он прелесть, в казарме его всегда ждал стакан. Войны не предвиделось, пехота накачивала мускулы и повышала свой интеллектуальный уровень. Десантный полковник и коммандер Фуш принципиально общались только через адъютантов. Тупеющие от безделья навигаторы учили ходовый процессор ругаться матом. Процессор упирался, как живой.

Когда стряслась беда, «Декард» заканчивал учебный поход, болтаясь в арьергарде эскадры Баскина. Внизу был Марс.

Неприятности застигли Эндрю в патетический момент, с отрешенным взором сидящим на толчке. Вдруг загремели колокола громкого боя. Эндрю ругнулся, спустил воду, загерметизировал унитаз и, держа руками штаны, побежал к себе надевать спецкостюм. Колокола звенели, не переставая. «Это не учебная», – с удивлением подумал Эндрю и выругался крепче. Он не хотел на войну. Ему надоело участвовать в бессмысленном кровопролитии, к тому же он начинал подозревать, что его утомил космос.

Навстречу пробежал мужик с разбитой мордой и безумным взглядом – старпом. Эндрю удивился еще больше, старпому полагалось сейчас быть на вахте. Решив не делать поспешных выводов, Эндрю прыгнул в лифт, через три секунды выскочил из него на технической палубе и тут же огреб тяжелым по макушке.

Очнулся он, лежа на жестком, с туманом перед глазами и кровью на губах. Кто–то бросил ему в лицо мокрую салфетку. Эндрю машинально утерся, попробовал оторвать голову от пола – это был именно пол – и взвыл от головной боли.

– Не трепыхайся, лейтенант, – сказали ему. – Лежи, отдыхай.

– Что случилось? – пробормотал Эндрю. – В нас попали?

– Вроде того. Все узнаешь в свое время.

Эндрю подумал, что если он сейчас живой, то о нем и дальше позаботятся, и закрыл глаза. Тем более что все равно толком ничего разглядеть не мог.

Рану на голове ему почистили и залили клеем, потом сделали какую–то инъекцию, от которой Эндрю тут же начал зевать и провалился в сон. Проснувшись, он с удивлением обнаружил себя пристегнутым к креслу и с непонятными датчиками на висках. Перед креслом был стол, а за ним сидели пехотный капитан и полковой главврач. Обоих Эндрю знал в лицо, и сейчас лица эти не предвещали ничего хорошего. Главврач угрюмо смотрел на торчащий из стола монитор, а капитан стеклянно таращился Эндрю в переносицу.

– Имя, звание, квалификация, должность, – сказал капитан бесцветным голосом.

– Эндрю Вернер, лейтенант флота, мастер–техник, старший техник БДК «Декард», – тупо ответил Эндрю. Скосив глаза, он прочел маркировку на панели кондиционера. Судя по цифрам, каюта располагалась в глубине служебной палубы. Эндрю догадался – это пост контроля вещевой службы. Он здесь и был–то всего один раз, когда становился на довольствие.

– Вы марсианский шпион? – спросил капитан.

– Чего?! – опешил Эндрю.

– Вы осуществляете на корабле подрывную деятельность? – гнул свое капитан, будто не заметив удивления допрашиваемого.

– Ты что, капитан, ebnulsya? – спросил Эндрю.

Его ткнули сзади в болевую точку, и он вскрикнул от неожиданности.

– У вас есть приказ саботировать выброску десанта на Марс?

– Я ни в чем не виноват! – заявил Эндрю.

Его ткнули снова, на этот раз больнее. Эндрю с удовольствием плюнул бы в обидчика, но не мог повернуть голову – ее тоже прижимал ремень.

– Отвечать на поставленные вопросы, – сказал капитан. – Вы марсианский шпион?

– Нет, – вздохнул Эндрю. Он еще не совсем понимал, что происходит, но его уже терзали нехорошие предчувствия.

– Вы состоите в половой связи с младшим сержантом Джордан?

– Ничего себе…

– Отвечать!

– Ну… Да.

– Джордан склоняла вас к предательству в пользу Марса?

Эндрю тоскливо закатил глаза. Перед его внутренним взором предстала Дженет Джордан. «Я бы хотела родить от тебя, Энди. Лет через пять, если меня починят, конечно, и если будем живы… Сделаешь?» Эндрю соврал, что сделает. Он не любил Дженни и не хотел, чтобы его дети бродили неизвестно где и росли в компании недоумков. Но и обидеть Дженни не мог, она ему ничего плохого не сделала, даже наоборот. Была в ней какая–то неожиданная чистота, может, оттого, что в казарме она спала только с девочками и не давала повода размышлять, какой ты у нее сегодня по счету мужик.

– Да чего вы от меня хотите?! – взмолился Эндрю. – Я лояльный. Я верен присяге. Что происходит?!

– Мы хотим ответов, лейтенант. Джордан склоняла вас к измене, да или нет?

– Нет, не склоняла. Слушайте, я что, арестован? Тогда предъявите обвинение!

– Кто–то из десантников склонял вас к измене?

– Нет!

– Вы знали о тайном складе оружия?

– О каком еще, мать твою, складе оружия?

На этот раз ему сделали очень больно.

– Не–е–ет! – заорал Эндрю. – Отстаньте, suki! Ничего я не знаю! Уберите вашего урода! На хрена этот полиграф?! Чтоб вас…

– Он в порядке, – сказал молчавший до этого главврач. – Он наш.