Юрий Петухов - Вторжение из ада

Кабина, в которую он влез была роскошна и отделана на славу- все натуральное, все с Земли, красное дерево, малахит, янтарные вкрапления, опять хрусталь — безумно дорого и безумно безвкусно! И для чего? для того, чтобы спуститься вниз на тридцать метров!

Наверху, внизу, по бокам, повсюду шел бои: грохотало трещало, горело все — Булыгин слышал по внутренней связи. Но сюда, за хрустальные толщи недошло ни звука, ни шороха, тут было тихо и покойно, умеют же люди устраиваться! Кеша был вне себя. И опять хрусталь, опять эти толщи прозрачные, как там, как на Гиргее проклятущей… а может, не случайно? может, не спроста им все это нравится?! может, это привычно и нужно тем что скоро придут?! Нет! Некогда ломать голову!

Еще немного! Возьмем тепленьким! Кабина погрузилась в шар. Люковый створ уплыл внутрь стен. И Кеша, как и был в обожженном скафе, грязный, продымленный, очумелый, с лучеметом наперевес и скальпелем в левой руке ворвался в обиталище самого главного человека на этой станции, во всем Космоцентре Видеоинформа. Это был кабинет, огромный, роскошный, отделанный под невесть какого Людовика кабинет, утопающий в зелени немыслимых пальм и кактусов, уходящих к высоченному еемиметровому отделанному деревом потолку… здесь все сверкало и блестеле, все кричало в полный голос: дорого! дорого!! безумно дорого!!! сплошь антиквариат, старина… золото, серебро, фарфор, жемчуга, хрусталь, а мебель… что это была за мебель, нет, ни у одного из Людовиков во всех их дворцах не было такой меоели.

Кеша опустил ствол — рука не поднималась стрелять, палить и бесчинствовать в такой обстановке.

Он медленно побрел вглубь непомерного кабинета, уставленного книжными шкафами с гранено-хрустальным стеклами и резными столами. Никто не нападал на него, никто не стрелял. Чуть позже он заметил огромные, старинные окна, все в резьбе и золоте — вот за ними-то, прямо за стеклами была вода, голубая вода, водоросли шелковистые, стайки разноцветных рыбок, причудливые хвосты, гребни, плавники, шаловливые пузырьки, бегущие вверх — сказочная, непостижимая красотища. Кеша замер в смущении и растерянности.

Да, огромный шар изнутри был абсолютно прозрачен. И кабинет этот лишь один из ярусов шара-квартиры, апартаментов директора Видеоинформа. А где искать его самого?!

Время шло. Драгоценные секунды и минуты истекали. Два часа. Какие там два часа! Оставалось несколько минут. Иван ждал… а может, и не ждал.

Связь-то односторовняя. Но это неважно. Под огромным раскидистым гибридом баобаба и японской сосны, растущим прямо из расписного сверкающего паркета, Кеша увидал спуск вниз — солидную, любовно вырезанную дубовую лестницу с огромными дворцовыми перилами. Разглядывать и любоваться было некогда. Заелись, толстобрюхие, с жиру бесятся!

Кеша побежал вниз.

Помещение внизу было поменьше, попроще: сотни три экранов рядами шли по овальным стенам, точнее, по одной замкнутой стене. Все они были темны и пусты, лишь один, метра три на четыре, светился полуобъемным светом, будто открывая ставни в какой-то внутренний мир. И творилось в том мире дело лихое, неприглядное, теребящее душу- шел там бой не на жизнь, а на смерть, страшный бой. У Кеши сердце сдавило. Но почти тут же отпустило.

Дерутся!

Сражаются! Значит, живы, значит, держатся! Молодцы капитаны, молодцы, ребятки! Но жаль… некогда разглядывать.

Кеша снова вскинул лучемет.

Метрах в двадцати от экрана, в черном управляющем кресле, спиной к нему сидел какой-то доходяга с бугристой лысой головой и тонкими нервными ручками.

— Ты кто такой?! — растерянно вопросил Кеша, на всякий случай озираясь по сторонам.

— Это вы кто такой? И что вы тут делаете?! Кто посмел впустить?! — нервно завопил доходяга. — Здесь служебное помещение!

— Тихо! Тихо! — начал было оправдываться Кеша, но тут же спохватился.

Не может быть… он рисовал в своем воображении «пузатого»: жирного, лощеного увальня с тремя подбородками, а напоролся на тощего и нервного человечка с землянистым обрюзгше-болезненным лицом, выпученными бессмысленными глазами, большим уродливым носом и вислыми обиженными губами. — Ты вот чего, — сказал Кеша строже. — Сиди тихо! Вякнешь — пришибу! Где охрана?

— Тут нет никакой охраны! — завизжал человечек. — Вон где охрана!

Он ткнул подагрическим кривым пальцем в экран и нервно рассмеялся.

Смешного ничего не было, совсем наоборот, плакать ему надо было: там, на экране, бойцы «альфы», простреливая насквозь, прожигая лавиной огня и излучений, забрасывая гранатами и парализующими шашками, брали уровень за уровнем, коридор за коридором, этаж за этажом центровой шар. Это было неистовое побоище! Так нельзя брать свое! У Кеши душа разболелась, как потом восстанавливать, как?!

— Капитаны, эй! Слышите меня?! — выкрикнул он по внутренней.

— Чего там?! — отозвался один из них, непонятно какой именно, голос был осевший, неузнаваемый.

— Доложи обстановку! — потребовал Кеша.

— Хреновая обстановка, — просипел капитан, — пятерых потеряли, трое ранены, ползком ползут, ихних до двух тыщ положили… жалко, падла, сердце кровью обливается!

— Понятно, жалко, — отозвался Кеша, — парни-то свои, наши, не их бы давить надо, а тех, кто за их спинами! Но… потом разбираться будем!

Продержитесь еще немного, все нормально!

— Какой там нормально! Только что перехватили — они вырубают энергию!

Что толку бить народец, связи не будет! Понял?! — капитан чуть не рыдал.

Кеша прожигал глазами экран. Камеры, установленные в местах прорыва, лопались одна за другой, но тут же подключались новые. Пыль, гарь, адский грохот, мечущиеся в дыму и огне фигуры в скафах, пальба, искореженные трупы, черт-те что! И они рвались вперед! Куда?!

Пора было кончать с этим.

— Ежели питание и связь будут вырублены, — прошипел он в спину человечку, — тебе не жить. Понятно?!

— Все равно убьешь, — вяло ответил тот.

— Нет, пока не убью, — заверил Кеша. — Давай команду: всем сложить оружие, немедленно прекратить сопротивление!

— Кто вы? — вместо отдачи команды спросил человечек. Голос его дрожал.

— Неважно. Главное, что ваша власть, власть выродков, закончилась! — Кеша вскинул лучемет и дал малый залп по боковым экранам — те полыхнули багряно и ушли вверх черными клубами, будто и не было их. — Командуй, сволочь!

Человек обреченно поднялся из управляющего кресла, ссутулившись, повесив плетями руки, прошел к обгорелым, почерневшим стенам, за которыми был лишь хрусталь да голубые воды, и пробубнил невнятно:

— Сам командуй.

Первым желанием было сжечь его, резануть скальпелем над шеей. Но Кеша сдержался. Он плюхнулся в черное кресло и заорал вслух: