Нэт Прикли - Проклятие

Во дворец Найл приехал на Дравиге, который ради правительницы решился покинуть свой пост. Смертоносец доставил его по стене прямо в покои. Ямисса уже не пыталась что-либо говорить. Лежала и мерно качала головой из стороны в сторону.

Посланник сел на постель, откинул одеяло. Достал шприц, освободил его, как учил Стив, защипнул кожу на животе, воткнул иглу, вдавил лекарство. Медленно сосчитал до десяти и выдернул иглу.

— Что теперь? — спросил Дравиг.

— Не знаю, — Найл накрыл жену одеялом, отступил к подоконнику и стал ждать.

Головой княжна перестала раскачивать почти сразу. Через несколько минут застонала. Потом еще застонала и вполне внятно произнесла:

— Боги небесные, до чего мне хочется пить.

— Тебе налить?

— Нет, я сама, — Ямисса откинула одеяло, села в постели. С интересом осмотрела потолок. — Последнее, что я помню — это комната, как молоком залита. Что это было?

— Ты немного приболела, хорошая моя.

— Как хорошо быть здоровой! — рассмеялась княжна, дотянулась до графина, отпила воды прямо из горлышка. — А еще сытой. Есть хочу, как все семнадцать богов вместе взятые.

— Сейчас, я прикажу что-нибудь принести, — Найл вышел в коридор и уперся горячим лбом в холодную стену. С Ямиссой на этот раз обошлось. Но теперь срочно нужны ягнята, нужны железы, нужно время, чтобы настоять растворы. И нужен шприц.

Следующим днем Стив явился сам.

— Больше не дают, — повинился он. — Медичка рассказала все Пенелопе, та разоралась. Не знаю, чего они все на вас взъелись, но давать ничего не хотят. Может, сам слетаешь? Вдруг договоришься? Я отвезу.

Обстановка вокруг зарывшегося в песок космического разведчика никак не изменилась. Два открытых пандуса — пассажирский и авиаангара, несколько пустых металлических ящиков.

Разве только песок оказался сильнее натоптан, да широкие следы гусениц упирались в глухую стену.

— Сейчас, позову, — пообещал Стив, ныряя в темный коридор.

Капитан появилась спустя пару минут. Холодная, уверенная. Стоило даже слегка прикоснуться к ее сознанию, как стало ясно что ничего не получится.

Пенелопа Триз уже приготовилась к слезным мольбам, к ползанью на коленях и целованию ботинок. Она твердо нацелилась на отказ, о чем бы ни пошла речь.

— Простите меня, капитан, — все-таки начал Найл. — Вы не могли бы выделить нам немного инсулина?

— Нет, невозможно, — отрицательно покачала головой женщина.

— Я вам заплачу, капитан. Я не прошу милостыню, я готов заплатить за лекарство любую цену. Понимаете, капитан, моя жена больна. Если она не получит инсулина, она может умереть.

— Нет. Мы не вмешиваемся в жизнедеятельность исследуемых планет, — подчеркнуто корректно сообщила Пенелопа. — И не можем предоставлять вам никаких технологий или препаратов, которые вы не способны получать сами, на своем уровне развития цивилизации.

— Но ведь вы вмешивались! — возмутился Найл. — Вы устроили несколько бунтов, погубили жизнь нескольких сотен людей!

— Мы ни во что не вмешивались, — отказалась капитан. — Мы всего лишь поддержали свободную демократическую оппозицию. Ее протест был утоплен в кровавой бойне. И тем не менее мы оставили этот факт без последствий. Мы никак не вмешиваемся в жизнедеятельность исследуемых планет. Все.

— Капитан, речь идет о жизни ни в чем неповинного человека!

— Решайте свои вопросы сами, как знаете. — Уголок ее рта чуть поддернулся кверху, она развернулась и ушла внутрь корабля.

— Ну как? — Стив выглянул с пандуса летного ангара.

— Никак, — Найл задумчиво потер щеку. — Что у вас здесь так пусто-то?

— Да там, за горами, — махнул он рукой, — что-то творится. Половина народа туда перебралась. А что?

— Ты не мог бы достать шприц? Только не одноразовый, а такой, чтобы надолго хватило?

— Стеклянный что ли? Были у нас такие. Индивидуального пользования называется. Попробую.

Шприц Стив привез. Инструмент представлял из себя стеклянный цилиндр с металлической окантовкой — там имелся наплыв для одевания иглы — на одной стороне, и толстым стальным стержнем, который вставлялся с другой.

— Можно кипятить спокойно, — объяснил пилот, — купать в спирте, стерилизовать любым излучением. Не плавится, не растворяется, не течет. Вечная вещь. Вот еще две иглы запасные. А инсулин где возьмете?

— Есть одна мысль, — признался Найл. — Но нужно еще хотя бы неделю протянуть. — А ты ее не корми, — посоветовал астронавт. — Диета простая: есть инсулин, есть еда, нет инсулина, нет еды. Главное не переборщить, а то ведь от голода тоже умирают. Как жена?

— Плохо. Но я собираюсь сейчас сделать ей укол.

— Понятно. Ладно, полечу я. И так косо смотрят. А ты, говорят, Белую Башню проклял? — неожиданно обрадовался пилот. — В первый раз человека вижу, который компьютеры заклинает! Пенни этак еще недельку-другую с тобой пообщается, так и должность штатного колдуна на «Пилигриме» введет… Ну, до встречи.

Ямиссе пока было еще не очень плохо, но уже опять подкралась слабость, появилось легкое подташнивание, и княжна слегла в постель. Совет астронавта пришелся кстати — правитель решил сделать укол последним лекарством не сейчас, а перед ужином. Благодаря этому жена к вечеру снова расцвела, с удовольствием опробовала множество яств, устроила Посланнику довольно бурную ночь, и на утро чувствовала себя превосходно.

Днем они остались без обеда — Найл без жены тоже есть не стал. Потом вместе прогулялись по городу, дойдя до южной дороги. Княжна наконец-то смогла лично отдать приказ шерифу подготовить копейщиков к присяге, которую назначили наутро во внутреннем дворе дворца Посланника.

Правителю так не хотелось расставаться с женой хоть на минуту, пока она так бодра и задорна, что он не стал посещать остров детей. Там, на верхнем этаже, двое слуг, в соответствии с подробными инструкциями Найла, пытались сделать нечто, похожее на лабораторию.

Они остались без ужина, но Ямисса продолжала чувствовать себя вполне нормально.

— Все это очень хорошо, — наконец не выдержала она, когда поняла, что завтрака опять не будет, — но жить без еды скучновато.

До полудня правители простояли во дворе, перед четкими прямоугольниками копейщиков, и Найл выслушивал по очереди клятву каждого из них, а еще слушал, как Ямисса думает о приближении времени обеда. Неподвижно отстояв под солнцем несколько часов, супруги поднялись к себе в покои и с облегчением упали на постель.

— А обед будет? — наконец высказала свою мечту вслух княжна.

В дверь постучали.