Владимир Шкаликов - Всемирная гармония

Тень какого-то чувства проступила на лице Знатока. Но время ее было кратким. Он сказал.

- Я имею в виду другую дверь.

- А я имею в виду вот эту, - Дух кивнул на дверь лаборатории. Впрочем, подойдет и окно, и потолок. Бог в помощь, как говорится.

Забота осенила лицо Знатока.

- На бога надеяться не советую, сказал он строго, как говорил бы с неопытным подростком. - Мы имеем дело с пока еще нетрадиционным законом физики.

- То есть?

- То есть без меня тебе долго не прожить. Из нашего путешествия я сделал вполне определенные выводы. Правда, они касаются меня, но физическая-то сущность у нас, надеюсь, одинакова... Так вот, любой из нас вне тела больше месяца не протянет. Рассеется. - Знаток замолчал, потом с непривычной для Духа задумчивостью начал вспоминать. - Еще в студенчестве пришла эта идея. Я представил, что душа это очень сложный электромагнитный сгусток, достоверная копия человеческой психики. Я думал, что после моей смерти она отделится от тела и будет витать между живыми, искать, в кого бы вселиться. Во взрослого вселиться мудрено - у каждого своя душа выросла. А если найти младенца - будет в самый раз. И тогда к нему в разные возрасты будут приходить разные странные воспоминания будто он уже встречал эту формулу, когда-то имел вот такую мысль, знал этого человека... Ты ведь помнишь эту идею?

- Помню, конечно, - Дух печально кивнул. - На семинаре по философии преподаватель назвал тебя за нее "ползучим эмпириком".

- Ярлыки вешать - много ума не надо, - подхватил Знаток. - Но я не отступил. Я поставил эту идею целью жизни...

- И вот ты у цели, - перебил Дух. - Но все равно не доволен.

- Нечем. Только пусть тебе не кажется, что я кокетничаю. Нечем быть довольну. Когда идея пришла, я еще не знал, что в мозгу нет единства. Правое полушарие, левое полушарие, эмоциональная доминанта, аналитическая... Чему радоваться теперь? Тому, что во мне работает теперь только одно полушарие? А правое не хочет возвращаться?

- Сам выгнал!

- Да я не о том! Если моя наука не может привести к согласию всего два полушария моего собственного мозга, то чему я могу радоваться? Да при том еще, что согласие между нами - это даже не цель, это всего лишь промежуточный этап, средство для постижения Мировой Гармонии...

- Вселенской, - поправил Дух довольно насмешливо.

- Да, Вселенской! И не надо иронизировать! Если бы ты не мешал, давно бы уже...

- Так ведь уже не мешаю, - усталость и презрение зазвучал в голосе Духа. - Схема известна. Включай и наслаждайся. Только дослушай, что я тебе скажу.

- А, валяй, - Знаток махнул рукой. - Все одно и то же.

- Ты в лесу не видишь деревьев, - сказал Дух. - То, что кажется тебе этапом и средством, на самом деле - та самая святая святых, на которую тебе никак не следовало посягать. Гармония Разума и Духа - чего еще можно хотеть от Мирозданья?

- Да ты, батенька, субъективный идеалист!

- А ты, я гляжу, недалеко ушел от этого преподавателя философии. Ученый должен, говорят, все знать об океане по капле воды. А ты в погоне за Мифической Вселенской Гармонией готов перешагнуть через гармонию в собственной голове. Даже не перешагнуть. Наступить. Я ведь знаю: еще шаг...

- Да что ты можешь знать?! - Знаток скривился. - Ты, примитивная Эмоция!

- Мне и не надо что-то знать. Я чувствую. И поэтому, прежде чем под твоим каблуком захрустит твой собственный череп, я уйду. Может быть, и в самом деле переселюсь в какого-нибудь младенца.

- Младенец! Ты же убедился, что без аппаратуры это невозможно!

- Посмотрим. Теперь это уже все равно. В крайнем случае рассеюсь, но зато со спокойной совестью, по Хайяму: "Ты лучше голодай, чем что попало есть..."

- "И лучше будь один, чем вместе с кем попало!" - рявкнул Знаток. Можешь катиться! Уже вон темно на дворе, а я все с тобой тут нянчусь! Отправляйся в какой-нибудь роддом и начни все сначала! А я честно дойду свой путь. Без дезертиров!

- А ведь я было совсем поверил в тебя, - сказал Дух.

- Вера - это убогая подпорка при недостатке информации!

- Что ж, прощай.

Не меняя позы, Дух начал смещаться вбок, и Знаток отвернулся, чтобы не видеть, как дезертир исчезнет за стеной.

Полчаса бледный, давно не бритый человек не двигался в кресле и даже не открывал глаз. Потом он встал, порылся в карманах, нашел бумажку с адресом рыжей красавицы и разорвал ее в мелкие клочки. Потом обошел пространство предстоящего сражения, пнул подвернувшийся под ноги рюкзак и начал уверенно собирать сложную схему.

Установив на последнем генераторе нужную частоту, он проверил показания всех приборов, бросил последний взгляд на экран осциллографа и двинулся к высоковольтному щиту. Там он еще раз пнул свой пустой рюкзак, довольно равнодушно полюбовался огоньком оплывшей свечи и положил руку на рубильник...

Директор Института Безумных Идей, заканчивая вечерний моцион, шел расслабленной походкой по сырому асфальту и глубоко дышал. Этот перерыв в суточном рабочем цикле он особенно ценил, потому что мышечная разрядка вызывала чудесный отлив крови от головного мозга. При этом все суетные связи в мозгу рвались, и сторожевой центр имел возможность очень свежо поработать на свободе. Высшее наслаждение наступало дома, под душем, когда из всего комплекса идей и задач, которыми был загружен сторожевой центр, как бы случайно выделялась какая-нибудь одна. И не просто выделялась, а почти всегда имела вид законченного решения.

- Жена с детьми сегодня в театре, - бормотал он про себя, позаботиться некому, так надо не забыть взять в ванную табуретку с бумагой и карандашом. А то шлепай потом голый до письменного стола...

Рассмеявшись этой мысли, Директор хозяйским глазом оглядел издали свой институт, мимо которого, как всегда, лежал его путь.

- А ведь это в лаборатории Знатока, - увидел он в двух окнах слабое мерцание. - Вернулся и даже ко мне не заглянул. На износ работает.

Он прошел несколько шагов, размышляя о том, какой беззаветный вол науки этот Знаток и что бы такое предпринять, чтобы вывести его из этого самоубийственного режима. Еще один, последний взгляд на окна заставил его отшатнуться и замереть.

Едва тлевший в окнах лаборатории свет сделался вдруг ослепительным и выплеснулся далеко наружу. Долетел треск и звон. Обожгла лицо и заставила зажмуриться волна сильно сжатого воздуха.

Только на один миг стало оглушительно тихо, и в этой тишине раздался рядом негромкий голос:

- Что и требовалось доказать.

Директор огляделся. Рядом никого не было.

В институте заголосила пожарная сирена.

В соседнем медицинском учреждении закричал новорожденный.