Уильям Тенн - Освобождение Земли

— Вам есть из-за чего чувствовать себя виноватыми, — говорили внушительно денди, когда несколько уцелевших переводчиков с прабенгали выбрались из своих убежищ. — Но ваша коллективная вина — ничто по сравнению с той, которую несут на себе червивые коллаборационисты, то есть те предатели, что заняли место ваших мучеников — прежних лидеров. Да еще эти непотребные переводчики, проложившие тропу через языковой барьер к существам, нарушившим мир в Галактике, продолжавшийся два миллиона лет… Убить их мало, — сказали денди.

И убили.

Когда троххты вернулись снова и захватили власть над Землей примерно восемнадцать месяцев спустя, принеся сладкие плоды Второго Повторного Освобождения, а также полное и необычайно убедительное опровержение доводов денди, то нашлось очень немного людей, которые захотели принять на себя обязанности, связанные с освободившимися прекрасно оплачиваемыми постами в области языкознания, науки и управления. Разумеется, поскольку троххты, повторно освобождая Землю, сочли необходимым удалить взрывом огромный кусок Северного полушария, то на Земле население сильно поубавилось, но даже оставшиеся предпочли скорее прибегнуть к самоубийству, нежели принять титул Генерального Секретаря ООН, когда денди вернулись обратно для Славного Третьего Повторного Освобождения. Между прочим, это было то самое Освобождение, которое содрало с нашей планеты глубокий слой рыхлых пород и придало ей форму, названную нашими праотцами грушевидной.

Возможно, что именно в это время, а может быть, Освобождением или двумя позднее, троххты и денди обнаружили, что орбита Земли стала столь эксцентричной, что уже не удовлетворяет условиям безопасности, предъявляемым к театрам военных действий. И вот сверкающим зигзагом смертельная битва удалилась в направлении Альдебарана.

Все это произошло девять поколений назад. Но тот рассказ о событиях, что передавался от отца к сыну, а от сына к внуку и правнуку, почти ничего не потерял при передаче. Вы услышали его сейчас от меня почти в том же виде, в котором я впервые услышал его сам. Слыхал я его от своего отца, когда мчался плечом к плечу с ним от одного болотца к другому, через бесплодные пространства пышущего жаром желтого песка. Слыхал я его и от матери, когда мы жадно втягивали легкими воздух, неистово цепляясь за пучки жестких зеленых стеблей, в то время как планета под ногами содрогалась в предчувствии геологического спазма, который мог ввергнуть нас в ее раскаленные недра или внезапным изменением скорости вращения выбросить в космическое пространство.

Да, теперь, как и тогда, рассказываем мы все ту же историю, пробегаем все с той же безумной скоростью мили непереносимого жара ради еды и влаги, ведем все те же, не знающие пощады битвы с гигантскими кроликами из-за жесткого и почти непригодного в пищу мяса друг друга, и всегда жадно ловим легкими драгоценный воздух, который уходит из нашего мира во все бóльших количествах при каждом новом безумном рывке.

Нагими, голодными и жаждущими пришли мы в этот мир, нагими, голодными и жаждущими влачим мы наши жизни под чудовищным, никогда не заходящим солнцем.

Никогда не меняется этот рассказ, никогда не меняется и его традиционная концовка, которую я слышал от своего отца, а он — от своего. Так наберите побольше воздуха в легкие, покрепче уцепитесь за пучки водорослей и выслушайте важнейший и священнейший вывод из нашей истории:

«Оглядываясь назад, мы с законной гордостью можем сказать, что вряд ли какой-нибудь другой народ или другая планета были освобождены столь окончательно и бесповоротно, как Земля и земляне».