Евгения Шалимова - Армский клон

….Глафира, Сенька, Ян и Татьяна вышли из Машины времени в центре Арма, на старинной площади.

— А красивенько сделали, — полуграмотно заявила девица, повиснув на могучем плече любимого Поляка. Тот был, как всегда, хмур и зол. Причёсанная и трезвая Глафира производила странное впечатление: нечно вроде слона в посудной лавке, по совместительству ставшего вдруг балериной.

— Зубы вставлю, — известил всех Сенька, почёсывая, простите, в паху. Глафира дёрнула его за руку.

— Наконец-то мяса наемся, — проинформировала она "сотрудников" и направилась к мэрии. — Нас ждут.

— Мы бесконечно благодарны, госпожа Н., Вам за доверие. Ваш спецкурс, как нельзя лучше, украсит нашу новую программу для начинающих. Новые дети — это надежда моего поколения, и мы рады, что Вы с нами… — Клон не знал, что ещё следует сказать, и уставился на даму, сидящую в кресле, тускло и равнодушно.

— Из чего вы заключили, что я с вами? — спокойно спросила княгиня Лиза, презрительно глядя на декана. — Просто надо на что-то существовать, а другой подходящей работы не было.

— Знаю-знаю, Вас рекомендоввл "молодой" профессор. Вы будете общаться с самыми умными студентами.

Глеб подстерегал свою приятельницу возле деканата, как в студенческие годы. Княгиня Лиза глянула на него с отвращением и прошла мимо.

— Постой, Лизонька! — как в юности, Глеб терял голову и совсем не мог руководить своми поступками в её присутствии. — Пойми, я не такой! Это всё бабы! Они доканали меня! Без конца вешаются на шею, проходу от них нет! Вот я и плёл по привычке невесть что! Да остановись же ты! — он грубо схватил её за руку, резко развернул к себе лицом и, обняв крепко-крепко, приник к её губам. Поцелуй был долгим, страстным и желанным, как ни странно, с обеих сторон. Длинный коридор был пуст, никто не мешал странной паре повторить его, когда оказалось, что оба уже задыхаются. Господин Глеб, нимало не смущаясь, продолжал держать возлюбленную так крепко, точно это был последний день перед смертью…

Эпилог.

Изумительно ярко светило солнце. Пели птицы, и Лика с тоской подумала:

Вынесет всё: и широкую, ясную,

Грудью дорогу проложит себе.

Жаль только, жить в эту пору прекрасную

Уж не придётся ни мне, ни тебе

Прав был Некрасов. Где же мы оступились?

Тупой и Петька смотрели в небо. Знакомо по ВОВ широко открытые глаза вызывали у Колдуна — гм! — " чувство глубокого удовлетворения" и усмешки: вот такие простодыры просрали сначала Союз, потом Россию, помогли пройдохам и тупицам на долгие годы стать хозяевами талантливого народа. Потом снова Возрождение и — его, Профессора, победа. Виват!

Арсений, к счастью, был убит. Из лазерного ружья. Отмучился! Он даже не заметил, как превратился в пыль, и не знал о победе Клонов.

Полуразрушенное здание центрального корпуса института постепенно заполнялось людьми. Только, против обыкновения, не было слышно музыки, чудесных детских голосов, острой полемики старшего поколения.

"Поэты ходят пятками по лезвию ножа

И ранят в кровь свои живые души", — выводил огромной кистью на слепой стене строчки из Высоцкого какой-то парень, похожий на аквалангиста из группы "комиков". Лестер подошёл к нему, привычно положил руку на плечо.

Милый, добрый город Арм, расположенный на юге огромного региона, полностью находился во власти Клонов, холодных, равнодушных, мерзких роботов с сердцами живых людей.

Колдун был счастлив.

Окончание первого курса.

Пермь.

Январь 2009 г…

Евгения Шалимова-Юзефович.

СЕРЕБРЯНЫЙ ПОДСТАКАННИК.

Маленькая повесть.

г. Пермь

2009 г.

Все от начала до конца придумано

мной. Совпадения имен, фамилий,

событий или фактов случайны.

Автор.

1 триместр. "Недвижный кто-то, чёрный кто-то людей считает в тишине".

Глава 1.

…Она проснула от ужаса. Вторую ночь её преследуют, всячески прячась и не раскры-ваясь.

После болезни доктора* рекомендовали спать на полу, и Мария устроила себе царское ложе посреди комнаты. Головой легла так, чтобы видеть стеклянную дверь в коридор её маленькой, но уютной квартирки.

Их было двое. Один повыше, другой явно ниже. "Глафира и Сенька?" — мелькнула нелепая мысль. Тогда кто? Во время болезни ключ давали именно этим людям. Вполне можно сделать дубликат.

Мария глядела в тёмный проём стеклянной двери и знала: её спас лишь электрический свет, заливавший комнату. Спи она в темноте — завтра Сын нашел бы труп.

А может, именно Аркадий снова дал им свой ключ? И тут точно мороз продрал по коже: женщина вспомнила, что уже три недели она болеет, а последние четыре дня закрывает входную дверь на свой ключ и тяжёлую металлическую задвижку. Правда, при желании её легко можно отодвинуть.

После вызова службы 118 огромная щель осталась. Почему?

Брат менял замок… Аркадий приходил не раз… Сенька с Глафирой ползали по квартире постоянно. Никто ни звука не сказал про отверстие, которое давно пора замазать. Зима. Дует. Больная простудится. И умрёт. Что и требовалось.

Сегодня всё было проще, примитивней и понятней. Но когда Мария всё сложила воедино, как мозаику, получилось: умереть и — никаких вариантов. Поскольку всё происходило на самом деле, а не во сне.

— Знаешь ведь, дома тепло, я хожу по квартире в одной ночной рубашке, а на ночь её убираю. Так и сегодня, — рассказывала она сестре на другой день. — Легла поздно, но не стала снимать ночнушку, поскольку много раз проветривала, и в комнате было довольно свежо. Уснула очень крепко, точно вообще сознание потеряла. Ну, помнишь, я рассказывала: уже год это явление, будто меня включают и выключают. В стационаре сказали, что это не сердце отказывается работать, а мозг даёт такую команду. Так вот. Было часа два. Вдруг просыпаюсь — пять! И я сплю раздетая!!! Кто ночью снял с меня ночную рубашку?! С кем я боролась из последних сил — вся постель смята?! Кто те двое, что снова пришли ко мне и пытались меня убить? И потом…стыд сказать…я чувствовала во сне…меня будто насиловали…но как-то странно…словно мне приятно…хотя это вообще невозможно…ты же знаешь, я Володе никогда не изменяла, да и никого не любила в жизни, кроме него…однолюб называется…

Глава 2.

…Сёстры попили чаю, удобно расположились в гостиной, и разговор как-то сам по себе перешёл к высоким материям. Начала младшая:

— Слушай, я тут в санаторий ездила, помнишь, ещё пошутила: в Очёр. Так вот, в глубинке столько талантов — слов нет! Поражаюсь, почему тогда к власти у нас самые дряные лю-ди приходят?