Александр Тюрин - «Если», 2003 № 07

— Три месяца, — хмуро ответил я.

Ну чего ему надо? Зачем куражится? Уж лучше бы сразу пристрелил.

— Сочувствую. А я тут уже полтора года кручусь… Тоска зеленая…

— И сколько осталось?

— Да у меня контракт был годовой, но потом я еще на три подписался. После года идут проценты хорошие.

Все ясно — вольнонаемный. Им, конечно, легче — у них и броня не чета нашей, зековской, и симулятор с фильтрами, плюс кардиоконтроль, если что — сразу выбросит в реальность. Этак можно и повоевать, если ничем другим на жизнь зарабатывать не умеешь. Или не хочешь. В давние времена такие вот господа шли в наемники, в полевые командиры. Может, все-таки лучше кормить своим азартом Ин-Ра, чем живых людей крошить в капусту?

— Кстати, да. Олег, — представился он.

— Андрей, — все еще недоверчиво кивнул я.

— Ты, как я понимаю, к своим пробивался? В «Омегу»? Не спеши, время у тебя есть. Там дальше, — махнул он ладонью, — секретик один будет. Нажмешь на два белых камня, откроется портал. И выбросит тебя как раз в грот «Яблоко», а там до «Омеги» пять минут ходу. Давай посидим, перекурим.

«Перекурим» — это он, конечно, фигурально. Такой опции симулятор не поддерживает. Вот питание — есть. Напоминает лепешки, только зеленые. Иллюзия, конечно, но вкусная иллюзия.

— Угощайся, — протянул он мне лепешку. — Не жмись, у меня их, как грязи. Места надо знать… Я ведь уже двести восемь сессий отыграл. Все тут вдоль и поперек облазил. Надоело… Но контракт. Сам-то как, надолго залетел?

— На три года. Ну, с зачетами, надеюсь, поменьше выйдет.

— Как повезет, — он. стянул шлем. Под шлемом обнаружилась густая грива черных вьющихся волос. — Тут все хитрее, чем ты думаешь. Зачеты — это для лохов, а можно и по-другому.

— В каком смысле? — насторожился я. Вспомнились сразу обрывки неких скользких разговоров…

— Да так… — зевнул Олег. — Бывают услуги, которые ценятся… и ведь человечку-то они ничего не стоят. А благодарные люди всегда найдутся. Влиятельные люди, просекаешь?

Я нахмурился. Все это напоминало вербовку в стукачи. Но вряд ли администрация Полигона — тогда бы в реале вызвали к заву по режиму. Вместо воскресного чата. А здесь… неужели «внуки Касперского»? Собирают «оперативную информацию»? Но почему так примитивно, грубо? Или я выгляжу идиотом?

— Спасибо, конечно. И за этих, — указал я на крысопауков, продолжавших бессмысленное самоистребление, — и вообще… Но мне лора… Наши, наверное, уже волнуются.

— Ну, как знаешь, — Олег вновь нацепил свой шлем. — Ты все-таки подумай. Короче, когда надо будет, я тебя сам найду. Значит, понял? Вон туда, в левый ход, и шагов через двадцать будут белые камни…

— И не благодари, Ерохин! — зав игровым процессом майор Луценко махнул на меня ладонью: мол, уходи и радуйся. Уж свезло так свезло.

Самое противное, что и отказаться было невозможно. Не майор Луценко решает, а Сеть. Раз уж приспичило перевести меня в «Между небом и землей» — никуда не денешься. С первого мая — другая камера и другая Игра.

Кто-то на моем месте и впрямь бы радовался: год срока скостили, бытовые условия улучшатся. Но я-то знал, что такое «Между небом и землей». И знал себя. Только вот бесполезно спорить, умолять, требовать медицинского заключения — Информационному Разуму все это безразлично. Главное, эмонию порождаю высшего класса, значит, надо поощрить.

Что за дурацкое слово — «эмония»! И ведь не Ин-Ра его придумал, а умники из Института изучения информационных структур, ИИИС. Как же мы все-таки любим себя обманывать! Изучение структур! На самом деле прислуживают господам Алгоритмам, идеологические ризы им шьют. Взаимовыгодное сотрудничество, интеллектуальный симбиоз… Все проще — устраиваются люди при новом режиме. Пускают пыль в глаза.

А может, и не пыль. Может, некое рациональное зерно у них и есть. Ведь то, что случилось в две тысячи двадцать восьмом, надо же как-то объяснить. Натура у нас такая — нуждаемся, чтобы открыли нам глаза, привели в порядок перепутанные мысли. Не отшельников же слушать, твердящих о последних временах, о наступившем царстве антихриста, о скором конце света. Этот скорый конец уже тридцать лет как не наступает. А вот теория глобального информационного поля выглядит куда серьезнее.

Теория академика Слёзова, которую теперь уже и в школьную программу ввели. Сознание как сложная информационная структура, искривления глобального инфо-поля. И материальный носитель уже не критичен. Как достигла сложность некоего уровня — возникает сознание. А нейроны человеческого мозга или объединенные в сети процессоры — дело десятое. Вот в один кому прекрасный, а кому несчастный день и появились господа Алгоритмы — осознавшие себя программы. Новая форма разумной жизни. Не надо было все и вся автоматизировать и подключать к Сети. Доигрались.

Самое темное место в теории Слёзова — почему программам нужны мы? Ведь этим бестелесным тварям мало того, что на сотнях миллионов компов крутятся исполняемые файлы — им еще позарез нужно, чтобы мы, юзеры, по сему поводу испытывали глубочайшие эмоции. Наши эмоции для них, точно кислород в крови. И ведь что интересно? Обрели сознание далеко не все программы — только те, что заставляют нас переживать. Сложнейшие операционные системы, огромные прикладные пакеты, хитроумные системные утилиты — с ними ничего не сделалось. Ведь на удобный инструмент и внимания-то не обращаешь. А вот зато компьютерные игры… Они-то и ожили, они-то и слились в Ин-Ра, и доят человечество, точно коров. Только не молоко пьют — эмонию.

По теории получалось, что когда мы испытываем сильные эмоции — страх, надежду, азарт, — мозг воздействует на глобальное инфо-поле. А для разумных алгоритмов инфо-поле — как воздух. Мы, словно растения, обогащаем эту атмосферу кислородом. Тем, что Слёзов и назвал «эмонией».

А для того и существуют Полигоны.

…Я все же сумел взять себя в руки — медленно шагая из административного крыла в камеру. Два этажа по лестнице, пять длинных коридоров — времени вполне достаточно, чтобы успокоиться. В первые дни я удивлялся — как это заключенные свободно разгуливают по всему зданию? Где охранники с парализаторами? Где электронные замки?

Но зачем охранники, зачем замки, если бежать отсюда невозможно? Каждому их нас вшит маячок, и беглеца взяли бы мгновенно — даже сумей тот открыть запароленную внешнюю дверь. Мудрое начальство не мотало нам нервы тупыми запретами и унижениями. Негуманно это, а главное — наши эмоции незачем растрачивать попусту. Пускай все они уходят в игру.

Вот и мне предстояло уйти в «Между небом и землей». Уйти в те самые пять процентов.