Сергей Синякин - Дар случайный

Он вылез из мешка и едва успел подкинуть еще несколько поленьев в отгорающий костер, как неподалеку с шорохом посыпались камни, потом кто-то коротко и гортанно вскричал и из-за коричневой потрескавшейся скалы показался Арий.

Был он волосат, могуч и вонюч. Широкие ноздри приплюснутого носа жадно и подозрительно втягивали воздух. Маленькие карие глаза быстро обшаривали поляну с палатками. Челюсть у Ария, как это и полагалось у гоминидов, была массивной и далеко выдавалась вперед. Гоминид был выше Завгороднева, метра два с половиной в нем было. На заднице шерсть вылезла, открывая задубевшую красную кожу.

Увидев, что Завгороднев один, гоминид успокоился и даже отбросил в сторону камень, который держал в руке. Подойдя к костру, гоминид сел, завороженно глядя на пламя, и серые лапы к нему протянул. Видно было, что гоминиду у огня тепло и хорошо.

Завгороднев пошел в палатку, достал две банки "Завтрака туриста", ловко открыл их и поставил перед йети. Арий одобрительно заворчал, взял одну в лапы, понюхал и вопросительно глянул на Завгороднева.

- Вмазать хочешь? - сообразил Завгороднев и снова отправился в палатку. В рюкзаке лежало несколько бутылок "Хирсы", Борис сам за ними спускался в поселок Джетбуллах. Специально для гоминида брал. Взяв пару бутылок, Завгороднев вернулся к костру. Увидев бутылки, гоминид радостно гаркнул, а потом принялся тихо ворчать.

Завгороднев кинул гоминиду бутылку и Арий ловко поймал ее на лету. Учить гоминида открывать бутылку было не нужно, Арию и одного урока вполне хватило. Сорвав пробку, гоминид поднес бутылку ко рту, раздвигая горлышком бороду. Сделав несколько больших глотков, гоминид зажал бутылку коленями, взял банку "Завтрака туриста" и принялся есть, выбирая куски из банки мохнатыми пальцами. Завгороднев глотнул из своей бутылки, лег на спальный мешок, задумчиво глядя на гоминида. Арий прибился к лагерю на прошлой неделе. Вышел на Завгороднева, когда все остальные находились в поисковых группах. Вначале Борис испугался, потом пригляделся к снежному человеку и понял, что тот голоден, несчастен и одинок. Почти как сам Завгороднев. Человек угостил йети супчиком, налил сладкого чая, а потом, движимый душевной щедростью и состраданием, налил гоминиду портвейна. Портвейн йети понравился. Теперь он приходил каждый день, а Завгороднев, чтобы встретить и угостить его, сказался больным и дежурил по лагерю. Это было все-таки лучше, чем бесцельно лазить по горам в поисках фекалий гоминида. Тем более, что сам гоминид во время этих поисков находился у него в лагере. С ним можно было даже поговорить. Йети улавливал интонации человеческого голоса и ответно ворчал - то одобрительно, то зло, а порой и насмешливо. Такого внимательного собеседника среди людей Завгородневу еще поискать бы надо было, а этому только портвейн в кружку подливай.

Гоминид доел консервы и бросил банку. Некоторое время он завороженно смотрел, как банка, громыхая и дребезжа, катится по каменистой осыпи, потом сделал несколько глотков и повернулся к костру красной задницей - греть.

- Вот так, Ара, - назидательно сказал Борис, тоже глотнув из своей бутылки. - Понял теперь, каково быть тупиковой ветвью развития?

Гоминид грустно взвыл.

- Ни хрена ты не понял, - продолжал философствовать Завгороднев. - Для этого надо обо всех человеческих достижениях знать. А что ты в своих горах видел, кроме пустых бутылок и опорожненных консервных банок?

Арий грустно и согласно вздохнул, посмотрел на свою бутылку на свет и вздохнул еще печальнее.

- Вот мог бы я тебя этим искателям снежного человека сдать, - сказал Завгороднев, делая очередной глоток. - А потом подумал: чего ради? Они ж тебя сразу в клетку засунут и в Москву. А ты, Арий, к воле привык. Пусть жрешь одни корешки мерзлые, да на воле. А там ты быстро с ихних бананов загнешься!

Гоминид испуганно глянул на Завгороднева и приложился к бутылке.

- Но иногда, брат, знаешь, - подумал вслух Борис, - чего в ней хорошего, в этой воле? Вот возьми меня. Под пятьдесят, а все меня по миру носит. А чего ищу? Другой бы давно женился и дома сидел. А мне скучно, понимаешь?

Арий закивал, вытряхнул в широкую пасть последние капли вина, опять посмотрел бутылку на свет и с надеждой взглянул на собеседника.

- Ну, ты даешь! - Завгороднев поднялся, прошел в палатку и принес гоминиду еще одну. - Жри, Ара, может быть, веселее станешь.

Вновь усевшись на спальный мешок, Борис некоторое время смотрел на ослепительную полоску далекого ледяного перевала, потом повернулся к снежному гоминиду. Йети был доволен жизнью. А что ему еще надо было? Зад в тепле, в руках - выпивка. Гоминид что-то урчал, словно напевал от хорошего настроения.

- А жизнь-то проходит, - загрустил Завгороднев. - Тик-так, час прошел, тик-так, года нету... И чего я бродил, чего набродил? Во, блин, понял, Арий, как оно бывает? Кто-то мне однажды сказал: езжай, Борька, Тадж-Махал посмотри. Ощущением вечности проникнешься, смысл жизни поймешь. Ну, поехал я на эту гробницу смотреть. А чего на нее смотреть, я давно понял, что все в землю ляжем, все прахом будем... А смысл жизни... Хрен его знает, Арий, в чем он!

Арий зажал бутылку между мохнатых коленей и тяжело похлопал лапой о лапу.

- Вот-вот, помрешь однажды, - грустил Завгороднев, - закопают тебя, и кто скажет, в чем он был, смысл моей жизни...

Арий печально вздохнул.

- Нет, я сам понимаю, что всю жизнь ерундой занимался, - продолжал заниматься самоуничижением Борис. - Да уж больно интересно было. Ты слушаешь, Арий?

Снежный гоминид утвердительно замычал, согнулся в лохматой спине, подпер своими грабками массивную челюсть и внимательно уставился на Завгороднева маленькими глазками - демонстрировал внимание.

- Знаешь, - доверительно сказал Завгороднев, - я тебе так скажу: скучно на Земле. Вот если бы туда слетать... - он лег на спину, глядя в небесную синеву. - Слетать, посмотреть, есть ли там кто, выяснить насчет иных цивилизаций.

Он перевел взгляд на пригорюнившегося гоминида, вдруг спохватился и испуганно посмотрел на часы.

- Досиделись мы! - ахнул он. - Да сейчас ведь наши подойдут! Представляешь, что будет? Давай, Арий, давай, чеши отсюда. В клетку хочешь? Не хочешь? Ну, тогда смывайся. Завтра приходи! Завтра, понял? У меня там еще есть, но - на завтра.

Снежный человек встал, прижимая к себе бутылку "Хирсы", вопросительно глянул на Завгороднева.

- Забирай, - великодушно разрешил Борис.

Гоминид обрадованно охнул и широкими шагами направился в заросли. Завгороднев проводил его взглядом, огляделся по сторонам и, убедившись, что никто из участников экспедиции еще не появился, успокоенно прилег около костра.