Дорис Писерчиа - «Если», 1993 № 04

Г.П.: — Я хочу обратить внимание на важный практический аспект «интеллектуальных» систем пятого поколения. Они дают возможность создания безлюдных технологий и производств, исключающих участие человека по соображениям безопасности и иным требованиям. Или, скажем, автономных транспортных средств, навигация которых осуществляется по ориентирам или картам.

Они используются в экстремальных условиях или агрессивных для человека средах. Представьте себе безлюдный танк…

— Я лучше представлю себе что-то вроде марсохода или венерохода…

Г.П.: — На повестке дня создание систем общения пользователей с ЭВМ на естественном языке. Пока что сделано немного. Текстовое обучение — куда ни шло. А вот голосовое — машины не любого человека понимают; им нужно «привыкать» к голосу.

Вообще, практических применений систем искусственного интеллекта не счесть: здесь и повышение качества медицинской диагностики, и процесс обучения, и техническая экспертиза проектов. Системы управления коллективной деятельностью (в том числе управления войсками). Но подчеркну: речь идет не об «интегральном» интеллекте, а об отдельных направлениях интеллектуальной деятельности.

— А. каких успехов добьются в этой области лет через десять? Все ручейки сольются? Такие системы станут объединенными? Я смогу, скажем, иметь при себе портативное переводное устройство, чтобы не объясняться в чужой стране жестами?

Г.П.: — Вещь вполне возможная.

А.Н.: — Правда, перевод будет лишь грубым подстрочником.

— А до живого перевода далеко?

А.Н.: — У вас один общий вопрос, а один частный. Что касается первого — вы знаете, наверное, что микропроцессоры встраиваются сегодня куда угодно, даже в игрушки. Стоимость их падает, а мощность растет. Постепенно набирают мощность и увеличивают функциональную гибкость интеллектуальные компьютеры, и их проникновение в разные области будет все более широким. Интересные результаты будут комбинироваться, будет происходить выход на новое качество.

Г.П.: — Сейчас происходит реконструкция машин. Раньше, скажем, проблема интерфейса решалась в последнюю очередь. Сейчас с него начинается проектирование машины.

А.Н.: — Тридцать лет назад ЭВМ было мало, они были дороги, и люди к ним только приспосабливались. Но это было нетрудно, это были люди подготовленные, специалисты. Сейчас же, когда компьютер есть чуть ли не на каждой кухне (не у нас, разумеется), он должен быть приспособлен к человеку. Не заставишь ведь миллионы людей программировать в «фортране». И все это становится возможным лишь с использованием технологии искусственного интеллекта… А что касается вашего вопроса о переводчике в сумке — через 10 лет это будет вполне реально, но лишь в узких областях. Это, в частности, бытовая лексика с небольшим словарным запасом и простыми фразами. Вы сможете объясняться на улице, в магазине.

Г.П.. — Есть и еще один аспект… К системам искусственного интеллекта привлечено внимание военные. Война в Заливе показала эффективность высокоточного, «умного» оружия, использующего геофизические принципы, распознающего образы. Представьте: летит первая ракета и пробивает защиту. Вторая влетает точно в это отверстие и производит разрушения внутри.

— А как конкретно обстоят дела в этой области у российских ученых?

А.Н.: — Как и все, мы боремся за выживание, за сохранение кадрового ядра.

Г.П.: — Но падение научного потенциала налицо. Нынешняя власть в своем «неудержимом» стремлении к рынку как будто даже понятия не имеет, что управление научно- техническим процессом в странах «семерки» сильно централизовано. В США существует перечень критических технологий, пользующихся первоочередной поддержкой правительства. Их более 20: микроэлектроника, машины с параллельной архитектурой и т. д. Системы с искусственным интеллектом там тоже есть. И деньги, по нашим понятиям, выделяются очень немалые.

— Я возвращаюсь к «источнику общественного разочарования». Значит, интегральный искусственный интеллект невозможен?

А.Н.: — А какая в этом, вообще говоря, необходимость? Ну появись завтра машины с возможностями человека — что с ними делать? В каком качестве использовать? Вжерла вулканов посылать? Солдат производить?

— И все-таки — «да» или «нет»? Машина с разумом не хуже человеческого — беспочвенная фантазия? И всякая там автономная их эволюция…

А.Н.: — Так говорить я бы поостерегся. Что будет через полтысячи лет? Это все-таки — за видимым горизонтом.

— Ну а суперинтеллект возможен?

А.Н.: — Интеллект ведь и у разных людей различен. В некоторых случаях — на много порядков. Трудно вообще подсчитать крайние значения интеллекта. Супер-Эйнштейн? Не вижу принципиального барьера.

Г.П.: — Подытоживая, можно сказать: проблема искусственного интеллекта решается. Но еще многое предстоит сделать. Новые информационные технологии позволят по словесному описанию проектируемого объекта строить его математическую модель. Станет полностью автоматическим планирование производства. Сейчас активные исследования ведутся в направлении систем с естественном языковым общением (пока таких систем вообще нет), расчетно-логических экспертных и гибридных систем. И все же думать за нас никто не будет.

— И последний вопрос. Поиски внеземных цивилизаций, как известно, не принесли успеха — вероятно, из-за громадной разницы в способах интеллектуальных построений, моделирования реальности. Хотя, по утверждению Минского, наш способ мышления самый экономный…

А.Н.: — Последнее утверждение слишком категорично. Но и относить все за счет интеллектуальных различий я бы не стал. Есть ведь масса и других факторов, которыми можно объяснить отсутствие сигналов внеземных цивилизаций. Но это уже другая история…

Действительно, как уверенно заявил Александр Нариньяни, «микропроцессоры встраиваются сегодня куда угодно, даже в игрушки». на самом деле эта косвенно затронутая тема с воодушевлением обсуждалась в западной печати, и наибольший интерес вызвал проект, когда детская игрушка «умнеет» вместе с ребенком. Художественную версию этой проблемы, предложенную американским писателем-фантастом, мы и помещаем в качестве постскриптума.