Филип Фармер - Апофеоз, или Зарисовки на руинах моего сознания (Экзорцизм - 2)

Распался живот, то же самое случилось с верхней частью туловища. От своей бывшей хозяйки уползли анус и ягодицы. Лапы последнего существа были значительно толще, чем у остальных, но обильная плоть оказалась для них почти непосильной ношей. Оживший зад двигался еле-еле, а вот руки, проворно перебирая своими пальцами-ножками, со спринтерской скоростью пробежали через всю комнату и скрылись под кроватью.

К кровати спешила и голова. Ее поддерживали мощные ноги около семи с половиной сантиметров в высоту.

Четыре более длинные лапки, выросшие за ушами, поддерживали баланс и не давали голове свалиться набок.

Глаза были широко открыты и часто моргали; кажется, Вивьен находилась в полном сознании и даже в таком положении оставалась сама собой. Однако она не смотрела в сторону Чайлда.

Его мутило, но ни к каким последствиям, он понял, это сейчас не приведет. Внутренности словно застыли.

Он упал на бок и, несмотря на отчаянные усилия, больше подняться не сумел. Вообще-то трудно было назвать это усилиями, потому что он напрягал скорее свою волю, а не мускулы, которые полностью игнорировали приказы мозга.

ГЛАВА 4

Заметив бородатую головку, высунувшуюся из-под кровати, Чайлд полностью осознал, что произошло. Когда он схватил создание и потянул изо всех сил, то сумел выдернуть его из той части тела, где оно угнездилось, - скорее всего из матки. Этого он, собственно, и добивался, однако никак не ожидал, что с хозяйкой существа потом произойдет то же, что с куколками, которых мексиканцы вешают в своих домах на Рождество, - как их там называют? Выдерни затычку, и игрушка раскроется, так что из нее вывалится содержимое - всякие сладости.

Бородатая тварь служила своеобразной пробкой; стоило выдернуть ее, и Вивьен распалась, а части, составлявшие тело, - каждая самостоятельное живое существо, - выползли на свободу. Такую процессию изобразить по силам было бы, наверное, лишь Иерониму Босху.

Теперь ядовитая тварь ползла к нему. Ее отвратительная головка была приподнята, кривоносое личико с кинжалами-зубками и сверкающими фонариками глаз обращено к Чайлду. Что это существо собирается делать?

Оно способно отравить, и, хотя Билл оказался парализован не полностью (поскольку процесс не затронул половые органы), новый укус мог стать смертельным. Более того, по словам Вивьен, для того чтобы оправился ее незадачливый любовник, пришлось ввести противоядие.

Насколько знал Чайлд, никто, кроме нее, не сумеет сделать это. А она ныне не в состоянии помочь ему, даже если захочет.

Покрытый слизью ком свернувшихся внутренностей, спешащий уползти прочь, заслонил бородатую змейку. За кишками последовала спина - костлявая длинная многоножка. Она столкнулась с ногой, путешествующей "наоборот" - пятка задрана, двадцать крепких лапок несут ее вперед. Оба существа свалились набок и беспомощно дрыгали несколько секунд ножками. Потом сумели выпрямиться и продолжили свой поход.

Бородатая тварь подобралась ближе. Чайлд бесстрастно наблюдал за ней. Интересно, есть ли на брюшке чешуйки, позволяющие созданию передвигаться совсем по-змеиному? Какой у нее скелет?

Сознание Чайлда затуманилось настолько, что он даже не подумал, как вообще может существовать подобный феномен. Его разум просто принимал бородатого человечка-змею как должное.

Тем временем вагина-многоножка и все еще преследовавшая ее на тоненьких лапках матка тоже засеменили к нему. Создание с мохнатой рыжеволосой спинкой ткнулось в живот Чайлда, отшатнулось, немного повернуло, прошествовало вдоль его тела, остановилось. Добравшись до подбородка, вагина обогнула его и наконец замерла, дойдя до рта. Чайлд не мог видеть ожившее лоно женщины, но чувствовал, что оно прижалось к его губам.

Мягкие волосы щекотали нос; Чайлд чихнул. Знакомый приятный, чуть пряный запах: в других условиях он ничего не имел бы против такого соседства...

Вагина не двигалась, прильнув к нему так, словно, лишенная зрения и слуха, все же смогла наконец найти в чужом мире нечто знакомое, родное. Чайлд ощущал влажное прикосновение живей матки где-то у шеи.

Бородатая змейка тем временем все приближалась.

Наконец она подобралась к затылку Чайлда. Он попытался откинуть голову, повернуть ее, но не смог даже шевельнуться. Через несколько секунд Чайлд почувствовал, как юркое тельце ползет по волосам. Господи, как ему хотелось закричать, каким-то сверхчеловеческим усилием воли вывернуться из собственной кожи и убежать отсюда!

Существо свернулось на его щеке, мокрая бородка щекотала мочку уха.

Раздался тоненький как комариный писк, но отчетливый, дребезжащий, какой-то металлический голосок.

Чайлд не понял ни слова. Тот же неведомый язык, что-то среднее между испанским и французским. Но варварски искаженным французским, лишенным характерного "прононса". Возможно, так говорили очень давно...

Создание продолжало что-то яростно пищать. Раздвоенный язычок то и дело касался ушной раковины.

И вдруг - тишина. Змейка не уползла, просто застыла. Ожившая вагина поспешно удалилась, матка, как всегда, последовала за своей бессменной подружкой. Изпод кровати высунулась голова Вивьен и медленно направилась к нему. Из приоткрытых неподвижных губ торчал язык, блестящие глаза уставились на Чайлда.

Голова остановилась, не дойдя нескольких футов до лица Геральда. Взгляд фиалковых глаз теперь был направлен выше, на бородатую Змейку, свернувшуюся на щеке Чайлда. Побелевшие губы шевелились, но он не услышал ни звука. Все верно, у нее ведь теперь нет легких. Они превратились в двух странных существ, ковыляющих, словно миниатюрные издыхающие динозавры из полувысохшего болота, к противоположной стене.

А что, если ожившая голова рассчитывает на его умение читать по губам? Что, если она сейчас рассказывает ему, как вновь собрать в единое целое части Вивьен?

"Но допустим, что это уже невозможно и Вивьен больше никогда не станет прежней?' Что я знаю о ней или других подобных созданиях?" - напряженно размышлял Чайлд. Перефразируя Оруэлла, все они равно необычны, но некоторые более необычны, чем другие. Вивьен, несомненно, была самым удивительным феноменом. Ее нельзя причислить ни к вампирам, ни к ламиям, ни к призракам или оборотням. Вполне возможно, что, выдернув из ее тела змееобразное существо, он раз и навсегда уничтожил хозяйку. Ведь Мабкруф - вернее, совокупность оживших частей прежней Вивьен - не сможет долго просуществовать в таком состоянии. Даже такие диковинные существа повинуются общим фундаментальным законам бытия: они должны чем-то питаться, выводить из организма отходы.

В нашей Вселенной ие существует ничего, противоречащего этим краеугольным заповедям природы, ничего "противоестественного". Явления, поначалу кажущиеся таковыми, просто еще недостаточно исследованы, их сущность и происхождение не раскрыты. Все в мире обусловлено причинно-следственной связью, повинуется определенным законам, и лишь незнание делает те или иные вещи таинственными.