Евгений Квардаков - Точка отсчета

— Спасибо… — Нира прижала к груди драгоценный жетончик. — вы…

— Я сделал то, к чему мы сами обязываем любого гражданина Селды. Жить ради грядущих поколений. Обеспечить будущее собственной расы. Как я могу требовать этого от вас, если сам не смогу исполнить эти обязанности? — кайтари повернулся к замершим у дверей охранникам. — Рейк, пожалуйста, замени мое имя в списке на имя…

— Сиф. — почти беззвучно прошептала Нира. — Сиф Шет'аран.

— Вы слышали? — кайтари проверил внесены ли изменения. — Проходите, мамаша.

— Я хочу проститься с отцом, — шмыгнула носом Нира.

— Вы успеете это сделать, — раньше задерживавший ее офицер с каким-то видимым облегчением вбил в списки три имени. — Перед отлетом вам дадут время. Возьмите пожалуйста этот голограф. Перед отлетом вы должны будете сделать одну вещь, которую верховный кайтариат убедительно просил исполнить всех отлетающих с Селды.

Нира шагнула в дверной проем бросив назад короткий взгляд, заметив стоявшего за темными дверьми отца, который помахал ей рукой.

В этот момент Фиар Шет'аран был счастлив.

Его пригласили в здание аэропорта поздним вечером, сразу после приземления четвертого по счету транспортного корабля. К этому моменту успели подъехать Файт и Шайна. Сестра долго смотрела на Фиара и вдруг расплакалась, что было так на нее не похоже. Он запомнил этот момент лучше всего, потому что до этого, всю ее долгую жизнь, Шайна умела держать себя в руках.

— У меня на работе напарницу оставили. — поделилась она горем. — Ей всего шестнадцать и у нее ребенок через полгода должен быть… Почему ее не взяли?

— Полет будет в криокамерах. — сухо сообщил насупившийся Файт. — Ребенок погибнет, а вместе с ним и она. Это просто лишние места.

Полутемный, выгнувшийся огромным куполом внутренний зал аэропорта оказался забит народом, однако тех, кто улетал проводили во второй зал ожидания, который был немного поменьше. Там их рассаживали за столы, подносили еду, и именно там должно было произойти прощание. Наверное, долгое расставание куда больнее того, что произошло вдруг и в считанные мгновения, но Фиар был рад, что ему дадут еще один, последний в жизни раз увидеть Ниру. Вот она… Сидит за округлым столиком, с самого края зала, и вяло потягивая сок из стаканчика, кормит с ложечки малышей. Сначала одного, потом второго.

— Привет, — нарушил неловкую тишину Файт. — тебя можно поздравить.

Он обнял повисшую у него на плечах Ниру и провел носом по ее щеке.

— Да уж, племяшка. Будешь представлять наше семейство на другой планете. — улыбнулась Шайна. — могла ли я поверить в это, когда нянчила тебя так же, как ты сейчас нянчишь своих малышей.

Рыжая синтраи перевела взгляд на Сифа и Ринна и вдруг отвернулась, чтобы никто не видел ее слезы. Сейчас они видят друг друга в последний раз.

— Граждане Селды, улетающие и остающиеся. — заговорил с экрана грустный и осунувшийся Гер. — Я хотел бы попросить вас об одном одолжении. Все, кому выпало покинуть наш мир, получили на руки голографические пластинки… — Кайтари говорил явно в записи, и это обращение крутили перед каждым рейсом. — Я прошу членов каждой из семей записать на нее голоса и образы тех, кто остается на планете. Они, оставаясь тут, даруют вам возможность жить и строить будущее нашей расы вдали от умирающего дома. Они достойны того, чтобы вы помнили их там. Это мое последнее обращение. Я очень надеюсь, что вы исполните то, о чем я вас попросил.

— Ну, вот и настало время прощаться. — Фаир принял из рук Ниры пластиночку. — Столько всего хотел сказать тебе, доченька, а тут и слов-то не найду. Знаю, ты будешь меня вспоминать там, среди звезд. Быть может, я был не такой хороший отец. Все время пропадал на работе, забывал тебе обед приготовить, когда ты в школе была… все случалось. Но, ты же знаешь, что ты была самой светлой искрой моей жизни, особенно с тех пор, как не стало твоей мамы. Прошу, запомни меня таким.

Голокамера запищала и Фиару стоило огромных сил чтобы улыбнуться.

— Ну что мне пожелать тебе, племяша?… — кое-как собравшись с силами забрала из рук Фиара голокамеру Шайна. — Будь умничкой. Расти своих малышей. У тебя прекрасные детишки. Пусть они станут достойными членами нашего общества там, среди звезд. Прости уж если что было не так. И прощай.

Шайна помахала рукой в камеру и наконец, не сдерживая слез уронила голову на плечо брата.

— Я не сторонник долгого расставания, сестричка. — улыбнулся лучше всех державшийся Файт. — Будь счастлива там, что еще тебе можно пожелать? Ты отныне хозяйка своей судьбы. Ты и никто более. Я благодарю тебя за то, что ты была в моей жизни и дала продолжение нашему роду, который, как я могу теперь надеяться, не угаснет.

Файт щелкнул выключателем камеры и протянул ее Нире.

— Береги ее.

— Простите… можно вас побеспокоить… — раздался из темноты тихий голос.

К столу подошла пожилая синтраи, нервно теребившая в лапах вышитый кружевами платочек. Она помялась, не решаясь продолжить, но Нира поспешила поставить ей стул.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказала она. — вы что-то хоели?

— Мне очень неловко… еще раз прошу меня извинить, — призналась незнакомая синтраи. — Меня Найри зовут… Я уже немолода, поэтому мне улетать вроде как не положено… но семьи у меня не осталось, сын погиб недавно в автокатастрофе… Все улетят, а меня и вспомнить некому будет… А от этого так неловко. Ведь всю жизнь нас учили, что смысл жизни в том, чтобы оставить потомкам память о себе…

— Ничего страшного, — Нира передала ей пластиночку голографа. — Не думаю, что тут ограничена память. Я не вижу ничего плохого в том, чтобы передать тем, кто придет за нами и ваше послание.

— Да, прошу вас, не стесняйтесь, — закивал Файт. — Мы не против.

Незнакомая синтраи завершила запись, рассказав про свою жизнь и пожелав Нире удачи. Затем, еще раз поблагодарив незнакомую ей семью за доброту и участие встала и укутавшись в платочек вышла из зала. За небольшим круглым столиком повисла тишина. Последние слова отзвучали. Настала пора прощаться. И само прощание было коротким. Ни к чему было задерживаться и произносить уже лишние фразы.

Лишь когда они, покинув здание аэропорта шли к машине Фиара, Шайна обняла его и сказала тихо-тихо:

— Наконец-то, братец, у нас есть несколько месяцев, чтобы пожить для себя.

Они ехали к своему стоявшему в отдаленном пригороде дому, а над заполненным машинами шоссе пронесся, набирая высоту и растворяясь в темном небе, транспортный корабль, уносивший к звездам все их прошлое и все их надежды на будущее…