Дмитрий Стрешнев - Профессор, поправьте очки!

Под аплодисменты к микрофону протиснулась ведущая – из девушек-ассорти, предоставленная по случаю торжества аукционным домом "Белоснежка и семь гномов". Уже слышанным голосом она объявила:

– -Просим присутствующую прессу задавать имеющиеся вопросы организаторам выставки и администрации Дома Искусств.

Из толпы тотчас сказали голосом Забиженского:

– -Вопрос к представителю Дома Искусств. Считаете ли вы этичным, что в вашем храме искусства с большой буквы сегодня собрались торговцы?

Вопрос был задуман самим Карталымовым на всякий случай, как упреждающий, и одобрен руководством Дома.

Орест Львович наморщил лоб и уважительно посмотрел в гущу собравшихся.

– -Хороший вопрос,-сказал он.-Я бы даже сказал: неожиданный вопрос. Что ж, попробую на него ответить…

Находясь в отдалении, Сева, тем не менее, ухитрялся улавливать происходящее, благодаря ста восьмидесяти семи сантиметрам роста, усиленным каблуками туфель Kraus, и опытному ястребиному взору. Он видел, как один из гостей возле микрофона тайком пытался почесать спину под пиджаком свернутым буклетом; как Илья Ильич взглядом подозвал девушку-ассорти и что-то зашептал ей в ухо. Сева даже знал – что: "Шампанского!.. Шампанского для прессы!" Девушка пропала, потом объявилась с ядовито-красным подносом, уставленным под завязку пластмассовыми бокалами, издалека смотревшимися почти как настоящие, из стекла. Чикильдеев наблюдал, как поднос проплывает перед почетным авангардом, где собралась журналистская братия, и вдруг непроизвольно икнул: тот, в бордовом пиджаке с приплюснутой головой, ухватил сразу две порции обеими руками. Допив с видимым удовольствием шампанское Asti Mondoro, он задумчиво повертел пластмассовый бокал в пальцах и небрежно сунул его в карман. Сева икнул во второй раз. Проворонил! Ай, проворонил! Шептал же ему червь сомнения, а он постеснялся спросить удостоверение, вот она, темная сторона демократии!.. Хотя… у крутого профессионала не только чужих визиток в карманах хватает, но и удостоверения водятся, бывает, даже подлинные. Кроме морды лица на фото, разумеется. Теперь оставалось мазохистски наблюдать, как ложный опенок в бордовом пиджаке смакует третий бокал, ощущая себя этаким Рихардом Зорге.

Удовлетворенный выпивкой, плоскоголовый приосанился, посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую, и вдруг к дальнейшему ужасу Севы поднял чрезвычайно неприятного вида палец, показывая, что хочет задать вопрос.

Орест Львович покончил к этому моменту с ответом на первый вопрос, его последняя фраза: "Перефразируя классика, рискну сказать: важнейшим из всех искусств для нас является рынок", утонула в громе аплодисментов. Вежливая девушка заметила жест солидного седеющего мужчины и лучезарно улыбнулась бордовому пиджаку:

– -Прошу вас.

О, если бы она знала, кому улыбалась!

Орест Львович изобразил благосклонное внимание. Сева Чикильдеев, еле слышно застонав, отвернулся и, уже отвернувшись, услышал развязный голос:

– -Мы здесь все свои, понимаем… это правильно, ныне пытаются нас и так и эдак… А вот скажите…-говорящий запнулся, секунду чего-то ждал с раскрытым ртом, потом раздался короткий выразительный звук отрыжки, несколько смутивший ее автора, пробормотавшего:--Извините, привет из глубины души.

Воспользовавшись заминкой, Карталымов спросил:

– -Простите, какой вы представляете орган?

– -Чубук-Чубуковский, радиостанция "Эльдорадио",-представился бордовый пиджак, а карлик в животе у стоящего в задних рядах Севы запрыгал и закричал: "Чубук, Чубук! С радио! А был "Спортивная мысль"! Хорошо, что не Наполеон оказался, повезло тебе, дураку, Чикильдеев!"

– -Так вот, эти иконы и парсуны…-продолжал между тем всё тот же отвратительный голос.-Идеал взаимоотношений пространства и объекта… А вы мне скажите: не слишком ли затянулась в нашем искусстве пауза эстетического самосозерцания?

– -Да…-осторожно и издалека начал Орест Львович, смущенный некоторой странноватостью вопроса, а растолковать ему суть происходящего было некому, поскольку Сева находился далеко.-Прежде всего позволю себе напомнить, что слово "коллекция" происходит от латинского collectio – собираю, Коллекция есть, так сказать, пространство сохранения исторической памяти, символов красоты…

Нужно ли объяснять, с каким нетерпением Чикильдеев ожидал окончания вечера вопросов и ответов. Когда Илья Ильич подвел черту пригласив всех ознакомиться с экспозицией, а также намекнув о предстоящем фуршете, и три музыканта, нанятые за 20 долларов в каком-то симфонищенском оркестре, ударили по нервам собравшихся музыкальным произведением, Сева заскользил между телами, будто уж в камышах. Бордовый пиджак как раз завершил дегустацию последней партии шампанского, брошенного прессе, когда почувствовал, как чья-то рука приветливо и крепко ухватила его за локоть и приятный голос над ухом произнес:

– -Разрешите на минуту отвлечь ваше благосклонное внимание.

– -К вашим услугам,-достойно отозвался пиджак и, повернувшись, оказался лицом к лицу с Севой, который с безмятежной улыбкой импотента сообщил:

– -Хочу добавить кое-что к ответу на ваш замечательный вопрос. Запишите в свой блокнот: "Тешиться эксклюзивом маэстро поедут в другие места".

Почувствовав, что его локтем пытаются управлять, бордовый пиджак забеспокоился и попытался перевести разговор в банальное русло обсуждения прав человека:

– -Уберите руки! У меня тоже руки есть!

Сева ослабил пальцы. Хороший администратор – это динамометрический ключ, он умеет остановиться, достигнув определенного усилия. Тем не менее, он продолжил движение в нужном направлении, осведомившись столь же любезным тоном:

– -Простите, я не совсем расслышал ваше имя. Не могли бы вы представиться еще раз?

Догадываясь, что надежд на дальнейшее прожигание жизни этим вечером у него нет, мошенник перестал притворяться.

– -Ну ладно. Кандидат технических наук Пыжиков,-сообщил он не без гордости.-Или вы и этому не верите?

– -Верю,-сказал Сева.-Почему же не верить, в одной ведь стране живем.

– -Да бросьте!-непоследовательно тут же возразил кандидат технических наук и засмеялся дьявольским смехом.-Я сам уже в это не верю. Хотите знать, кто я на самом деле? Извольте! Выбирайте, могу быть любым на ваше усмотрение!

Пользуясь свободой движений, которую ему оставил Чикильдеев, Пыжиков выудил из кармана неряшливую колоду визитных карточек и стал провозглашать, выдергивая карточки неуверенными пальцами и роняя некоторые на паркет:

– -Заслуженный охотник Ребедайло!.. независимый архитектор Богузак!.. Похож я на архитектора Богузака? При желании сойду… Ростарчук, "Трудовое Свиблово"!.. Ах, у нас ведь антикварная сходка, надо что-нибудь ближе к теме… греческий атташе Дионисис Пиперигос!.. мастер-позолотчик Гурченин!.. нотариус Дзяма!.. писатель-юморист Швайнштейн!.. управляющий сбытом Нужнин!.. заместитель по – ого-го! – безопасности Бурдюгов!.. мер… мерч… тьфу!.. чандайзер Чупиков, тоже мне, иностранец Василий Федоров!.. клуб деловых женщин… пардон, это чур не считается!..