Андрей Щупов - Косяк

Генри промолчал.

- Уверен, вы только что подумали о женщинах, - Барнер приподнял руки. - Согласен. Они действительно захватили изобретение мистера Белла, но первоначально телефон принадлежал не им. Он был создан исключительно для деловых людей...

- Это вы и хотели мне сообщить?

- Да нет же - наоборот, я хотел послушать вас! - Барнер изобразил на лице удивление. - Что, черт побери, с вами стряслось? Поссорились дома? Или я не угодил вам статьей?

Генри смутился.

- Извините. Просто иногда находит... А за статью я, конечно, благодарен.

- Вы отказались дать интервью, поэтому я не предлагаю гонорар.

- Мне это и не нужно.

- Хорошо, тогда приступим к делу. - Барнер закинул ногу на ногу и обхватил колено руками. - Вы сообщили мне, что вас посетил работник службы безопасности. Я правильно понял?

- Мне показалось... - Генри опустил глаза. Черт возьми, он снова угодил впросак! Только сейчас ему пришло в голову, что в отношении мистера Дэмпси он вполне мог и ошибаться. С чего он взял, что "океанолог" работает на службу безопасности? Слепая догадка?.. Но ведь Барнер ждет от него другого.

- Не знаю. Возможно, это и не так, но он показался мне подозрительным.

- Он был без оружия?

- Я не заметил.

- Но он показывал вам какие-нибудь документы? Права, удостоверение?

- Только визитную карточку.

- Понятно... - Барнер произнес это таким тоном, что Генри тотчас разозлился.

- Может быть, я недотепа, - пусть! Но своим глазам я пока еще верю. Он не был тем, за кого себя выдавал.

- Почему вы так решили?

- Разные несущественные детали. Блеск глаз, манеры... В отличие от большинства людей я придаю им куда большее значение. Как человек встал, поздоровался, задал вопрос... Кстати сказать, вопросы этого человека практически не касались океанологии, хотя он и старался придать им некую специальную окраску. Кроме того, у него отвратительные глаза, неприятная мимика - словом, он совершенно не походит на ученого.

Барнер задумчиво покачивал головой.

- Мистер Больсен, - вкрадчиво спросил он, - вы считаете себя наблюдательным человеком?

Генри стиснул зубы. С таким же успехом его могли спросить, считает ли он себя дураком. Этот Барнер был не просто говорлив, он умел выворачивать людей наизнанку.

- Да, я считаю себя наблюдательным человеком, - с вызовом ответил Генри.

- Прекрасно, - журналист улыбнулся. - Вероятно, я понимаю, что вы имеете в виду. Жесты, мимика, манера беседовать... Отчасти и мне это знакомо. Господа из службы безопасности не умеют беседовать. Обычно они спрашивают, а допрос и беседа - это далеко не одно и то же.

Барнер угодил в точку. Обдумав сказанное, Генри вынужден был кивнуть.

- Возможно, эту разницу я и ощутил.

- Скорее всего... Что-то затевается на океанских просторах, - тихо проговорил Барнер. - Что-то более серьезное, нежели обычная шумиха вокруг думающих рыб. Теперь я почти не сомневаюсь, что здесь задействованы и военные.

- Военные?

- Да. Я пробовал что-нибудь разузнать о сбитых вертолетах, но информация действительно секретная. Я чуть было не попался.

- Во что же это все выльется?

- Детский вопрос, - Барнер усмехнулся. - И как на всякий детский вопрос, на него нет вразумительного ответа.

- Но вы что-нибудь предпримите?.. То есть, я хотел сказать, что был бы признателен, если бы вы держали меня в курсе событий.

- Любопытно?

Генри насупился.

- Скажем так: эта история интересует меня. В конце концов, я тоже оказался замешанным в ней.

- Не спорю, - Барнер оглядел пустынную аллею. - А теперь признайтесь-ка, мистер Больсен, вы ведь что-то скрываете от меня?

Генри поджался.

- О чем вы?

- Да все о том же. Полагаю, если мы действительно единомышленники, то в этом деле между нами должна соблюдаться полная ясность. Служба безопасности не очень-то жалует конкурентов. Если мы будем что-либо скрывать друг от друга...

- Я ничего не скрываю.

- Тогда вам, должно быть, есть что сказать о гипотезе психоконтакта. Дэмпси доверия не заслуживал - это понятно, но возможно, заслуживаю я?

- Господи, до чего вы все похожи!.. Я ведь уже сказал: мне нечего скрывать. Все мои мысли давно стали достоянием гласности, и покончим с этим.

- Покончим, так покончим... Признаться, я надеялся вытянуть из вас чуть больше.

Генри порывисто поднялся.

- Я буду ждать вашего звонка. Если вам удастся что-либо разузнать... В общем вы поняли.

Барнер усмехнулся.

- Хорошо, хорошо. Будем считать, что договор заключен. Я беру вас в связку, хотя, убей меня Бог, не знаю, есть ли в этом какой-нибудь смысл.

- До свидания, - повернувшись, Генри зашагал по аллее.

- Спрашивается, за каким чертом мы оба приперлись сюда? - донеслось ему вслед. Генри не удержался от улыбки. Кажется, Барнер снова начинал ему нравиться.

Если чужая душа - потемки, то что можно сказать о своей собственной? Разве не то же самое?.. Где тот свет, что помогает людям разобраться в себе и своих сокровенных помыслах, позволяет отгадать, кто же они на самом деле - в прошлом, настоящем и будущем?..

Наблюдая за реставрацией экспонатов, Генри то и дело отвлекался. Работа не клеилась. Голоса сослуживцев раздавались где-то вовне, не сразу пробиваясь к его заполненному дымом раздумий сознанию. В сущности и Дэмпси, и Барнер были в чем-то правы. Он не рассказал им всей правды, но не потому что хотел что-либо скрыть, а по той простой причине, что и сам едва догадывался о реальном положении вещей, сомневаясь в собственных ощущениях, не доверяя выводу разума. Спросите человека, за ЧТО он любит то или иное живое существо, и вы наверняка поставите его в тупик. То есть, если он на самом деле любит. И ваше "за что" останется без ответа, несмотря на всю кажущуюся свою простоту. Лишь в мелочах человек ощущает себя хозяином, в вопросах более многослойных он неизменно теряется. Прислушиваясь к себе, Генри отыскивал тот заковыристый пунктик, что не позволял ему забыть случившемся, и крохотный этот нюанс был подобен болту, удерживающему дверь запертой. Следовало подобрать к нему ключ, с силой повернуть в нужную сторону.

Что испытывает потерпевший к спасшим его от гибели? Сердечную привязанность? Формальную благодарность? Или неприязнь за вынужденность долга?.. А если в роли спасателей выступают рыбы? Можно ли испытывать все перечисленное по отношению к ним?

И по сию пору Генри видел во снах, как трепещущая серебристая масса окутывает голову акулы, как смыкаются раз за разом тяжелые челюсти, как мутно парят в воде багровые останки маленьких существ.

Когда человека спасают обстоятельства, он склонен возносить хвалу судьбе и небесам. В данном случае адресата Генри просто не знал. Угодившие в засаду волки начинают огрызаться. Но может ли преследуемый по пятам косяк обнаруживать способности серых хищников? Опрошенные Барнером биологи неохотно и вразнобой подтверждали такую догадку. Вероятно, у них не было иного выхода. Их поставили лицом перед фактом. А кроме того они не подрывали научных основ. Все вновь объяснялось инстинктами - этими сложнейшими микропрограммами, повелевающими животным миром на протяжении веков и тысячелетий. Иного этому миру не было дано, и отклик на боль, осмысленное поведение - извините - всегда оставалось привилегией "гомо сапиенс" и никого более... Генри с лихвой поплатился за первое свое интервью. Сейчас он предпочитал помалкивать. Одно дело - обосновать выношенную годами мысль, совсем другое - выказать робкое и неоформившееся чувство, поддержки которому нет ни в себе самом, ни среди окружающих. Он уже знал, как поступают с порывами откровенности, какой бурей смеха встречают оголенную искренность, наперебой и побольней стараясь ее расклевать. Сторонники седых догм никогда не стеснялись в выборе средств. Это ведь только додуматься до такого! Разум в селедочных головах?!. Что за нелепое предположение, что за бредовая блажь!.. Вы поглядите на их невыразительные малоподвижные глаза! Какой, к чертям, разум? Покажите нам хоть одного человека, что мог бы уверовать в подобную глупость!..