Альфред Ван Вогт - Джейна / Living With Jane

Милисса не испытывала отвращения при виде джейнийцев. По крайней мере, утешала она себя, они хоть были типично гуманоидной расой. С пониманием она относилась и к их образу жизни, невзирая даже на ту участь, которую, как она предчувствовала, аборигены уготовили ей. Милиссе даже в голову не пришло, что она могла бы сформулировать мотив, который немедленно привел бы в действие установленный в их с Дэвом доме усилитель мыслей. Она уже решила, что бесполезно ждать помощи от супруга с его заскорузлым, на её взгляд, мышлением.

Зато у неё возникли собственные соображения, прекрасно отвечавшие той обстановке, в которой она оказалась. Они вызревали в ней в течение целого дня.

Джейсам решительно направился к кушетке. Упреждая его, она поспешно затараторила:

— Я обдумала то, что вы сказали мне прошлой ночью, когда предсказали, что вслед за моим арестом последует возвращение Рокуэла. Вы были правы. Он действительно вернулся.

Джайер вдруг, словно споткнувшись, остановился и ни словом не отреагировал на её тираду. Милисса едва удержалась, чтобы дрогнувшим голосом не добавить ещё пару слов.

Складывавшееся положение пугало её. У неё была чрезвычайно развита способность по самым незначительным деталям многое угадывать заранее. Так, она отметила, что, когда Джайер Дорриш вломился в камеру и тут же поспешил к ней, его лицо выражало типичное для джейсамов чванливое высокомерие и излучало полнейшую уверенность в том, что он не встретит никакого сопротивления.

А сейчас он неподвижно застыл, и все в нем выражало состояние колебания и растерянности.

— Что-нибудь случилось? — поинтересовалась Милисса.

Молчание. Она чувствовала, как в Джайере бушуют какие-то темные страсти. Это удивляло её. Джейсамы славились своим отменным хладнокровием, когда насильничали над женщиной. Но если дело шло к этому, обстановке скорее соответствовал бы подготовительный этап, так сказать «подход» в форме потока слов, но никак не молчание.

В течение этой странной паузы даже время, казалось, приостановило свой стремительный бег. Милисса вдруг ост ро осознала, что сейчас — ночь и что со всех сторон она окружена стенами темницы. Была эпоха, когда никаких тюрем на Джейне не существовало. Просто выделялись какие-нибудь закрытые места, куда в ожидании казни швыряли «врагов». Тысячелетиями, далеко за пределами её личной памяти, этот вопрос решался на Джейне чрезвычайно просто: тебя либо терпели, либо лишали головы. Третьего, промежуточного, варианта никогда не возникало. В этом смысле тюрьма, в которой очутилась Милисса, как и все другие аналогичные заведения, являлась материальным воплощением крупной победы, одержанной теми, чей подход к жизни отличался меньшей, чем раньше, суровостью.

Поэтому доносившиеся отовсюду разнообразные звуки приободряли Милиссу. Звякали какие-то металлические предметы, вдали кто-то прокашливался, о чем-то бормотали во сне джейсамы, откуда-то доносились посторонние голоса — одним словом, обычное многоголосье скопления зеков. Ибо тюрьма в Нанбриде считалась крупной и заполняли её лица, ожидавшие суда, а не, как это бывало раньше, произвола какого-нибудь скорого на расправу нобиля.

Милиссу охватило чувство, возникающее при успешном решении определенной задачи. Да, они с Дэвом несли этому народу мирную цивилизацию.

Джайер в конце концов заговорил.

— Меня только что вновь осенило, — процедил он, — и это озарение продолжается.

В его внешне спокойном тоне угадывалось сдерживаемое волнение, и она сообразила, что ситуация теперь слегка изменилась в её пользу. Во всяком случае, стала менее опасной, чем была раньше. Этот джейсам был явно чем-то взволнован.

Но что могло вывести его из прежнего решительно-агрессивного состояния?

Милисса решила пустить в ход выношенную ею идею против Джайера.

— Не хотите ли вы что-нибудь добавить к тому, что говорили о совпадении вашего предсказания с возвращением Рокуэла?

— Я постоянно раздумываю над этим, — сурово отрезал тот.

В его голосе снова слышались угрожающие нотки. По этому она спешно добавила:

— А вы не задумывались над тем, что интуиций, ни на чем не основанных, быть не может?

В этот напряженный момент, в обстановке непреодолимой отрешенности тюремной камеры от внешнего мира, в условиях темноты, лишь изредка вспарываемой лучиком света, который выхватывал то её, то тюремные решетки, а временами, на какое-то неуловимое мгновение, и самого Джайера, ей подумалось, что тот вряд ли захочет вести разговор на эту тему. Нобили Джейны, уныло напомнила она себе, ещё не достигли уровня её строгой логики. Поведение Джайера показывало, что свои неожиданные прозрения он воспринимал как данность, совсем не задаваясь вопросом об их происхождении.

Так, молча и неподвижно, джейниец простоял довольно долго. Милисса чутьем угадывала, как в нем нарастает страх. Наконец он тихо произнес:

— Возможно только одно объяснение происшедшему — все это время Рокуэл прятался у вас!

— Ну нет, — запротестовала она. — Вот это уж никак не соответствует действительности. Если вы будете исходить из подобной посылки, то подвергнетесь опасности.

— Это ещё что такое?

— В действие приведена некая тайная сила. Не будете с ней считаться — она нанесет удар. Не исключено, что это уже произошло, иначе каким бы тогда образом у вас дважды появлялось озарение?

— Вы пытаетесь устрашить меня? — жестко бросил Джайер. — Но джейсама не так-то легко взять на испуг!

— Однако ничто не мешает ему задуматься над тем, как наилучшим образом выжить, — парировала Милисса. — Во всяком случае, — не удержавшись, добавила она с горечью, — так всегда поступают знакомые мне мужчины.

В камере вновь воцарилась тишина. Огонек фонарика затрепыхал, затем и вовсе погас. В темноте и безмолвии Милисса сформулировала то, что, на её взгляд, было единственно возможным объяснением происходившего:

— Все случившееся означает, что вас запрограммировали.

— Что-о? Не понимаю вас.

— Немыслимо, чтобы у вас во второй раз возникло предчувствие чего-то очень важного без того, чтобы кто-то предварительно не заложил вам это в голову гипнотически.

— Но это мои мысли, а не какого-то там дяди!

— Совсем необязательно. Это вы так считаете, а на самом деле вами манипулирует какой-нибудь кукловод. — Она запнулась, затем продолжила: — А вы не думаете, что просто быть нобилем Джейны ещё недостаточно для того, чтобы предсказать возвращение Рокуэла как следствие моего ареста? Слишком радикальное, чересчур фантастическое для вас предвидение, даже если оно полностью оправдалось. А теперь вы готовы изречь и ещё одно? Нет, это невозможно.