Роджер Желязны - Песнопевец

Андрос вырастал передо мной. Я определил свои координаты от места, где мы ели вчерашним вечером, затем отыскал устье реки, которое Валонс набросал для меня на карте.

Поиски заняли минут десять, и я сбавил газ и медленно последовал по извилистому руслу. Время от времени я поглядывал на отвратительную дорогу на левом от меня берегу. Листва разрасталась все гуще и гуще, и, наконец, я полностью потерял ее из виду. В конце концов ветви сомкнулись над моей головой, замкнув меня на несколько минут в аллее и в преждевременных сумерках, прежде чем река снова повернула, заставив меня обогнуть угол и открыв мне то место, которое мне нарисовали.

Я направился к причалу, к которому было пришвартовано несколько других лодок, привязал свою, взобрался на причал и огляделся. Здание справа от меня единственное, внешне похожее на маленький сарай и вытянувшееся над водой было срублено из дерева и так покрыто заплатами, что я усомнился, осталось ли что-нибудь там от материала первоначальной постройки. Около него стояло с полдюжины экипажей и выцветшая надпись гласила, что название бара «Чикчарни». Продвинувшись вперед, я поглядел налево и решил, что дорога, мимо которой я проплывал, была лучше, чем я предполагал.

Войдя, я обнаружил отличный бар из красного дерева, возвышающийся надо мной футов на пятнадцать, выглядевший так, как будто перенесен сюда с борта какого-либо лайнера. Восемь или десять столов было расставлено по всему помещению, несколько из них были заняты, и дверная занавеска висела слева от бара. Кто-то нарисовал вокруг нее грубый нимб из туч.

Я двинулся к бару, став его единственным посетителем. Бармен, толстяк, который нуждался в бритье вчера точно так же, как и днем раньше, положил газету и поднялся.

— Что закажем?

— Пива, — ответил я. — И могу я получить что-нибудь перекусить?

— Минуточку.

Он двинулся дальше вниз; щелкнул маленький холодильник.

— Сэндвич с рыбкой и салатом? — спросил он.

— Пойдет.

— И хорошо. Потому что это все, что у нас есть.

Он приготовил сэндвич и протянул мне, пододвинул и пиво.

— Это вашу лодку я слышал только что? — поинтересовался он.

— Верно.

— В отпуск?

— Нет. Я только что устроился на Станцию-Один.

— О, водолаз?

— Да.

Он вздохнул:

— Значит, вы вместо Майка Торнлея. Бедняга.

Я предпочитаю в подобных случаях слово «преемник», потому что оно кажется мне более подходящим для человека и не напоминает процедуру замены изношенной детали. Но я просто кивнул:

— Да, я все об этом слышал. Паршиво.

— Он часто бывал здесь.

— Я это тоже слышал — тот парень, с которым он погиб, тоже работал здесь.

Он кивнул:

— Руди. Руди Майерс, — сказал он. — Работал здесь пару лет.

— Они были хорошие друзья, да?

Он покачал головой.

— Не особенно, — помолчав, сказал он. — Они были просто знакомыми. Руди работал в заднем зале, — он глянул на занавеску, — вы знаете.

Я кивнул.

— Главный проводник, высший медицинский чиновник и глава посудомоек, сказал он с отрепетированным легкомыслием. — А вас интересует…

— А что за фирменное блюдо в вашем заведении?

— «Розовый рай», — ответил бармен. — Неплохая штука.

— И как?

— Немного дрейфуешь, чуть-чуть паришь и ясно светишься.

— Может быть, в следующий раз, — сказал я. — А они с Руди часто плавали вместе?

— Нет, это единственный раз… А вы побаиваетесь?

— Меня все это не слишком порадовало. Когда нанимался на работу, никто не предупредил меня, что я могу быть съеден. А Майк когда-нибудь рассказывал о необычных морских событиях, о чем-нибудь вроде этого?

— Нет, что-то не припомню.

— А как насчет Руди? Он что, так любил плавать?

Бармен уставился на меня и начал хмуриться:

— А чего это вы спрашиваете?

— Потому что мне пришло в голову, что я могу найти концы. Если Руди интересовался всякой такой всячиной, а Майк наткнулся на что-то необычное, он мог прихватить с собой приятеля, чтобы посмотреть вместе на это диво.

— Диво — это вроде чего?

— Черт бы меня побрал… Ну, если он на что-то наткнулся, и это что-то было опасным, я должен об этом знать.

Бармен перестал хмуриться.

— Нет, — ответил он. — Руди ничем таким не интересовался. Даже если бы мимо проплывало лох-несское чудовище, он не двинулся бы с места, чтобы поглазеть на эту тварь.

— Тогда почему он поплыл?

Бармен пожал плечами:

— Понятия не имею.

У меня возникло подозрение, что если я спрошу еще о чем-нибудь, я только разрушу наши с ним чудесные отношения. Поэтому я поел, выпил, расплатился и ушел.

Я вновь двинулся по реке до ее устья, а потом на юг вдоль берега. Димс говорил, что этим путем надо пройти мили четыре, если считать от ресторана, и что это низкое длинное здание прямо на воде. Все верно. Я надеялся, что она вернулась из того путешествия, о котором понимал Дон. И худшее, что она могла сделать — приказать мне убраться. Но она знала ужасно много такого, что полезно было бы послушать. Она знала район и знала дельфинов. И я хотел выслушать ее мнение, если оно у нее было.

Небо по-прежнему было достаточно светлым, хотя воздух, казалось, стал чуть-чуть холоднее, когда я опознал маленькую бухту на подходящем расстоянии, сбросил газ и двинулся к ней. Да, там было жилье, в самом ее конце слева, прямо напротив крутого берега, а над водой выступал причал. Несколько лодок, одна из них парусная, стояли на якоре с той стороны, их защищала длинная белая дуга волнолома.

Двигаясь со всей осторожностью, я направился туда и обогнул оконечность волнолома. Я увидел девушку, сидящую на причале, и она заметила меня и потянулась за чем-то. А затем она смотрела поверх меня, пока я шел под защитой волнолома. Заглушив мотор, я причалил к ближайшей свае, следя при этом, не появится ли вдруг она с багром в руках, готовая отразить атаку захватчика.

Но этого не произошло, так что я взобрался на наклонную аппарель, что привела меня наверх. Девушка только что закончила приводить в порядок длинную, бросающуюся в глаза юбку — наверное, именно ее она и доставала чуть ранее. Сверху на Марте был купальник, и сама она сидела на краю причала, а ноги ее были спрятаны от любопытных взглядов под зелено-бело-синим ситцем. Волосы у нее были длинные и очень черные, глаза — большие и темные. Внешность — самая обычная, с легким восточным оттенком того самого типа, который я находил чрезвычайно привлекательным. Я помедлил наверху аппарели, чувствуя немалую неловкость, когда встретился с нею глазами.

— Меня зовут Мэдисон, Джеймс Мэдисон, — сказал я. — Работаю на Станции-Один. Здесь я новичок. Можно мне войти к вам?