Владимир Малов - Я - Шерристянин

Рассказать обо всем Наде Переборовой Миша уже не успел. В его голове начало что-то происходить.

Еще на один короткий миг он вновь увидел, что стоит в будке телефона-автомата, держа трубку в руках, но уже в следующее мгновение все в глазах снова покрылось мраком, все уплыло куда-то, и последним, уже машинальным движением Миша Стерженьков повесил трубку на рычаг.

Потом в его глазах возникли какие-то цветные узоры. Они все время меняли сочетания, и скорость перемен стремительно росла, пока узоры не заплясали в бешеном, невероятном калейдоскопе.

В ушах раздался нарастающей силы звон, и наконец все исчезло и смолкло, наступили мрак, тишина, пустота.

...Шерристянин увидел себя внутри странной конструкции неизвестно какого назначения, таинственном результате земной инженерной мысли.

Рядом с конструкцией, снаружи, проложена была полоска из темно-серого вещества, изредка по ней с ужасающим грохотом проползали механические сооружения, порождение чужого разума.

Шерристянин втянул носом воздух - по-особому, так, чтобы определить точный химический состав темно-серой ленты.

По ту сторону полосы начинались заросли земной растительности. Растительность, в отличие от механических сооружений, была неплоха: своеобразного зеленого цвета, достаточной высоты, формы оказались приятны на глаз. Об этом, впрочем, он был

уже осведомлен, изучив сведения, собранные о Земле автоматическими зондами.

Раздался неприятный звук, и шерристянин повернулся направо. Снаружи, вплотную к конструкции, в которой он находился, стоял землянин и барабанил каким-то маленьким круглым предметом по прозрачному веществу, вделанному в дверцу. Теперь предварительные сведения, полученные с помощью зондов, помогли шерристянину определить, что землянин был женского пола, землянкой. Побарабанив немного, она сделала непонятный жест: показала зачем-то три пальца и из стороны в сторону покачала головой.

Шерристянин быстро уловил биотоки жителя Земли и, разгадав их смысл, толкнул от себя дверцу. Слегка пожав плечами, он ступил на полосу из темно-серого вещества и двинулся по ней наугад. Ему уже не раз случалось вот так же попадать в неизученные миры.

Глава третья

Дальнейшее изложение истории Миши Стерженькова, ставшего неожиданно для себя шерристянином, требует теперь краткого отступления. Увы, автор вынужден сказать, что, начиная с этого момента, рассказ его в отдельным местах становится не очень полным, что, описывая приключения юного спортсмена, многие подробности приходится опускать. Но как поступить иначе, если, к примеру, описание мыслительного строя посланца другой цивилизации, невообразимо опередившей нашу по уровню развития, - задача выше человеческих сил? Если подумать, каждому станет ясно, что строй этот не может быть доступен нашему пониманию, человеку пока его не постигнуть.

И тут уж ничего не поделаешь: мы понимаем лишь то, что уложено в привычные нам рамки, и никому не дано шагнуть за них дальше. Только одному Мише Стерженькову на короткое время приоткрылись глубины чужого разума, в сравнении с которым разум любого из нас не глубже, чем, скажем, сектор прыжков в длину; но и сам юный спортсмен, вновь обретя потом сознание землянина, не сумел, конечно, передать нашими словами тончайшего сочетания ощущений, чувств, ассоциаций, переживаемых шерристянами.

Понятно, что невыполнима и другая задача: невозможно, пользуясь лишь нашими современными понятиями, убедительно раскрыть природу и механизм всех применяемых на Земле шерристянином способностей и свойств, аналогий которым не сыщешь на сегодняшний день ни у одного из жителей нашей планеты; не объяснить и того, каким, собственно, образом Миша Стерженьков вместе с сознанием шерристянина приобрел и чисто физическую возможность применять эти свойства ведь внешне его организм не претерпел никаких изменений?! Факт же между тем не перестанет быть фактом - так было на самом деле!

Непостижимо для нас, скажем, удивительное умение инопланетянина произвольно превращать пространство в разнообразные предметы, но ведь посланец далекой планеты не раз это проделывал, вникая в закономерности чужого мира,превратил, например, крошечную часть окружающего его пространства в несколько двухкопеечных монет, на которые тут же накупил газет, как это делали рядом с ним настоящие земляне, и мгновенно усвоил и осмыслил все, что только в них содержалось. Трудно поверить и в то, что шерристянин легко проникал взглядом сквозь любые преграды, читал мысли прохожих, моментально разбирался в сущности любого землянина и т. д. и т. п.

Короче, еще не раз встретится в истории Миши Стерженькова такое, что на данном этапе своего развития мы можем, приспосабливаясь к нашему современному ладу, передать лишь весьма приблизительно.

Чего же другого, однако, можно было тут ожидать и надо ли огорчаться, досадуя на кажущуюся ограниченность человеческой мысли? Не правильней ли, сравнивая себя с шерристянами, задуматься над теми поистине головокружительными далями, которые предстоит еще преодолеть человечеству в процессе эволюции? И конечно, они преодолимы: придет время, и сегодняшний день мы будем вспоминать с чувствами, похожими на те, какие сейчас вызывает воспоминание, скажем, об охоте на мамонтов или о первобытных способах добывания огня, придет время, когда...

Но и на такие размышления о манящих перспективах человечества не стоит слишком уж отвлекаться - история Миши Стерженькова уже зовет нас дальше.

...Полчаса спустя после высадки на Землю шерристянин находился на перекрестке двух оживленных улиц и занят был тем, что подводил первые, предварительные итоги. К этому моменту с чужой планетой, с различными проявлениями жизни на ней он уже освоился полностью - мигом постигнув язык землян, временами он даже думал на нем, хотя, конечно, и ощущал недостаток слов: их было мало, невозможно мало в земном лексиконе для выражения сложнейших чувств жителя другой планеты. А первые итоги получались такими...

Земляне, без сомнения, были живым, энергичным, многообещающим народом.

Жизнь чужой планеты кипела и бурлила. Отдельные личности и целые группы землян вступали друг с другом в различные отношения. Они беседовали, выстраивались в очереди, передавали друг другу различные предметы. Все это, конечно, требовало отдельного исследования.

Несомненным и непреложным был тот факт, что перед населением планеты, только-только начинающим активное и сознательное наступление на тайны природы, лежала длинная дорога непрерывного развития,- дорога, по которой уже столько было пройдено самими шерристянами. Земляне же сделали по ней пока лишь несколько робких, неуверенных шагов...