Филип Фармер - Мятеж

2

Он приземлился на спину на мягкий матрас, и по-весеннему зеленые кусты смягчили удар. Не испытывая боли, он на четвереньках выбрался из кустов, встал и несколько секунд стоял неподвижно, выжидал. Потоки дождя быстро пропитали одежду, молнии ярким светом освещали двор, так что любой человек, идущий по дорожке к зданию, сразу же заметил бы его. Вокруг, однако, никого не было.

Дункан оказался первым, кому удалось выбраться из этого здания. Теперь предстояло узнать, сможет ли он также стать первым пациентом странной больницы, которому действительно удалось сбежать из нее.

Он затолкал матрас за обломанные кусты, забросив туда же пластиковое окно. К стоянке около подъезда подрулила какая-то машина, и Дункан поспешил спрятаться в кустах. Из машины вышли мужчина и женщина и, укрывшись под зонтами, побежали по дорожке к главному входу. Машина уехала. Дункан медленно прошел через двор к его северо-восточному углу, затем свернул на Сто двадцать вторую Западную улицу и направился к реке Гудзон. Двигался он с таким видом, словно направлялся по какому-то обычному и вполне законному делу, не сомневаясь при этом, что, попадись ему навстречу патруль органиков, они непременно остановились бы. С непокрытой головой, без плаща он несомненно выглядел подозрительно.

Без происшествий ему удалось добраться до Западной Риверсайд Драйв. Лишь несколько пешеходов и велосипедистов видели его за это время. Дункан направился на юг, чтобы обогнуть выступающую часть Гранте Парка вытянутую узкую и длинную полоску из камней и грязи. Гробница Гранте была разрушена еще во время первого великого землетрясения, случившегося около тысячи облет тому назад, и с тех пор ее так и не восстановили. Он прошел под высокими опорами Риверсайд Драйв и вошел в парк Риверсайд. Еще несколько минут потребовалось, чтобы добраться до реки. Прежде всего нужно было преодолеть длинный пролет высокой каменной лестницы и взобраться на верх гранитной дамбы, построенной для предотвращения затопления Манхэттена. Уровень реки уже на пятьдесят футов превышал самую низкую точку острова, а гигантские шапки полярного льда все еще продолжали таять.

Поверхность дамбы в самом узком месте составляла в ширину около сотни футов. Дункан пересек ее и спустился с другой стороны по лестнице в район порта. Здесь располагалось несколько довольно больших здании, начиненных магазинами, складами и офисами коммерческих судоходных компаний. Между ними ютились маленькие гаражи для частных лодок, в основном принадлежавших членам правительственной элиты. Дункан вошел в ближайший из них, обнаружил там обычную гребную шлюпку и, раскрыв створку двери, вывел шлюпку на открытую воду. Дождь не стихал, продолжая хлестать изо всех сил, и течение быстро погнало судно к противоположному берегу. Добравшись до него, он почувствовал себя разбитым и замерзшим.

Затем еще около часа пришлось дрейфовать вдоль высокого берега. Дождь за это время стих, и облака начали рассасываться словно по велению матушки-природы. Уходите, будто говорила она, порезвились и хватит.

По реке двигались и другие лодки, в основном суда с электрическими моторами, приводимыми в действие магнитогидродинамическими установками. Почти все они толкали перед собой или тащили караваны барж, лишь в нескольких сидели неугомонные рыбаки, отправлявшиеся на утренний лов. Вряд ли они могли видеть его, огоньки на их судах казались тусклыми и далекими.

Когда, наконец, берег стал более пологим, Дункан причалил, вышел из шлюпки, оттолкнул ее веслом, а затем, швырнув его в воду, углубился в лес. Это был государственный заповедник штата Нью-Джерси. Верхняя треть огромного лесного массива была выделена в зону Национального парка; в районе проживало около ста тысяч человек. Если считать по всем семи дням почти семьсот тысяч. Это были по большей части смотрители лесов, ученые зоологи и ботаники, инженеры-генетики, органики, люди, занятые в торговле и в сервисе, а также их семьи. Жили здесь и фермеры, однако они льнули к деревням, тут и там разбросанным по лесу.

Теперь, когда облака расступились, а гром и молния стихли, спутники-наблюдатели могли беспрепятственно следить за всем происходящим. К счастью, его, по крайней мере пока он остается под деревьями, они вряд ли обнаружат.

Крупные капли холодной влаги после недавнего дождя падали на него с листьев и кустов. Холмистая местность мешала быстрой ходьбе. Побродив немного вслепую в темноте, оцарапав лицо и руки о колючки, он обнаружил, наконец, нависшую сверху скалу. Дункан забрался под нее и, укрывшись, заснул. Спал он плохо, часто вздрагивая и просыпаясь. Наступил рассвет. Дункан ощутил сильный голод.

Покинув укрытие, он отправился в южном направлении, по крайней мере таковы были его намерения. Впервые он вдруг подумал, что в этой глуши вполне может умереть от голода. Дункан был горожанином и понятия не имел о способах выживания в условиях природы.

Вскоре утреннее солнце вступило в свои права, пробиваясь в просветы между деревьями, и Дункан немного согрелся. Это несколько улучшило его состояние, но усталость и голод отнюдь не уступали своих позиций. Он решил двигаться на восток до тех пор, пока не доберется до побережья. Конечно, там у органиков появится куда больше шансов обнаружить его, но, с другой стороны, ему наверняка удастся найти какую-нибудь деревню или ферму, где можно будет украсть еду.

Минут через десять нечто неожиданно промелькнувшее меж вершинами деревьев заставило его прижиться к стволу, спрятаться за ним. Нечто светло-зеленое, на фоне голубого неба и темно-зеленое на фоне листвы. Хотя Дункан едва успел заметить странный предмет краешком глаза, ему показалось, что это летательный аппарат органиков. Аппарат не издавал никаких звуков, а те, кто сидел в нем, наверняка внимательно следят за сверхчувствительными звуковыми детекторами и наблюдают за экранами мониторов с детекторами инфракрасного излучения. У них обязательно включены и те приборы, которые все называют «собачий нос» — они способны заметить даже одну-единственную из миллиона молекул, отделившуюся от человеческого тела.

Воздушный аппарат двигался на восток. Похоже, он совершал большие круги и, без сомнения, поддерживал связь с другими органиками, дежурившими неподалеку. На этот раз охота за человеком предстояла более серьезная и определенная, чем обычно. Дункан не понимал, почему они придают ему такое большое значение, однако общение с врачом убедило его, что правительство считало его важной персоной.

Стараясь не издавать никакого шума, Дункан медленно обходил дерево, стремясь занять такое положение, чтобы ствол все время находился между ним и наблюдателями. Детекторы направления звука вряд ли среагируют в такой малой площади, которую он занимает. К счастью, повсюду звучало пение бесчисленных птиц — прекрасные помехи приему звуковых сигналов.