Альфред Элтон Ван Вогт - Гамбит невидимки / Abdication

Ее свет разбивался на сверкающие блестки о стекло кабины, падал вниз искрящимся потоком, как будто состоял из бесчисленного множества драгоценных камней, и окутывал незнакомца сияющим ореолом, словно защищая его.

Клер быстро заставил свой ум ввести эту ситуацию в жесткие рамки действительности. Его глаза сузились, лицо посуровело. И когда Клер наконец заговорил, он резко и отрывисто объявил:

— Мне непонятно, почему вы решили спрятаться на этом корабле, и я не желаю знать никаких подробностей. Мой долг — держать вас в наручниках, пока мы не приземлимся в Англии.

Резким движение руки Клер выхватил свой автоматический пистолет. В этот момент дверь кабины открылась, и на её пороге появилась крупная фигура Уилсона.

— Билл, со мной случилось самое чудное происшествие за всю мою жизнь, — начал старший лейтенант. — Я сидел рядом с тобой, а через секунду вдруг оказалось, что я лежу в багажном отделении. Я, должно быть, ходил во сне и…ох!

Штурман увидел пистолет в руке Клера, и его глаза сверкнули стальным блеском под лучами луны. Потом Уилсон впился взглядом в незнакомца.

— Неприятности? — спросил он, и тоже схватился за пистолет. Ответил незнакомец — он покачал головой и сказал:

— Сейчас нет, но примерно через полчаса будут. Немцы узнали о вашем грузе и готовят массированную атаку.

Когда она начнется, я буду вам нужен, — мягким тоном закончил он.

На миг Клер побледнел от потрясения.

— Вы знаете о нашем грузе! — хрипло произнес он, а потом в смятении от того, что допустил возможность этого, рявкнул: — Старший лейтенант Уилсон! Отведите этого человека в багажное отделение, обыщите его и наденьте наручники. Если он пойдет туда спокойно, не вынимайте свой пистоет из кармана: нам незачем без крайней необходимости волновать пассажиров.

— Я пойду спокойно, — сказал незнакомец.

Следя за тем, как арестованный под конвоем штурмана выходит из освещенной луной кабины, Клер был почти разочарован покорностью незнакомца: дело казалось не завершенным и потому не принесло удовлетворения.

Через десять минут первые далекие лучи рассвета окрасили длинную полосу темной воды на востоке, но лунный серп ещё оставался хозяином в небе. Клер сидел за приборной доской и беспокойно хмурился. Летчик отвлекался от своих мыслей лишь для того, чтобы изредка бросить взгляд на летящее рядом светило, которое уже столько часов заливало ночь и море своим сиянием.

Наконец его лоб разгладился: изменить ничего было нельзя, оставалось лишь одно — продолжать путь. Клер повернулся к Уилсону, желая сказать ему что-то по этому поводу, но ему помешал заговорить голос штурмана, который сам окликнул его:

— Билл!

Клер с изумлением увидел, что его друг напряженно всматривается в зеркало, где отражается длинный неосвещенный пассажирский салон. Взгляд Клера мгновенно перенесся туда же и стал пробиваться сквозь полный покоя полумрак, но ничего не различал.

Сияние луны вливалось в салон через дюжину окон, и её лучи касались сидевших там людей, словно мягкие пальцы. Некоторые из пассажиров спали, опустив головы так низко, что лиц не было видно. Остальные разговаривали между собой. На их лицах тоже лежали узоры света и тьмы, которые смещались, когда человек двигался, и создавали тысячу слегка отличающихся друг от друга по густоте теней. Это была мирная, успокаивающая и совершенно обычная картина. С губ Клера уже готов был сорваться недоуменный вопрос, когда Уилсон вдруг снова настойчиво заговорил:

— Третье место от конца. Парень, который наклонился через проход и разговаривает с английским дипломатическим представителем лордом Лейдлоу это он.

Клер и сам видел это. Очень медленно он поднялся на ноги. почти не чувствуя ненормальности происходящего.

— Возьмите штурвал, господин штурман, а я пойду посмотрю, в чем дело.

— Я буду следить за тобой! — сказал Уилсон.

Когда Клер стоял в проеме двери, связывавшей кабину с пассажирским салоном, незнакомец поднял голову. Похоже, он сумел сделать то, что казалось невозможным: разглядел летчика, стоявшего в густой тени, куда не падал лунный свет. Удивительный пассажир улыбнулся его светлости лорду и встал со своего места.

Пальцы Клера мгновенно стиснули пистолет, но тут же разжались: незнакомец повернулся к нему спиной. Странный чужак направился в заднюю часть салона и опустился в одно из стоявших там двух кресел.

Усевшись, незнакомец снова поднял голову, взглянул, как показалось Клеру, прямо ему в глаза, и сделал летчику знак подойти и сесть на соседнее свободное место. Офицер нерешительно подошел. В этом было что-то очень странное, но ум Клера не мог полностью преодолеть психологический барьер и осознать эту странность.

На мгновение плохо различимая в темноте фигура Клера поднялась над незнакомцем, потом летчик, хмурясь, опустился в кресло рядом с ним.

— Как вы освободились из наручников? — резко спросил Клер.

Немедленного ответа не было, и в тясячный раз за время этого долгого перелета Клер обратил внимание на то, как ярко блестела луна. Она быстро неслась к Юго-юго-западу высоко в небе и расписывала сияющими бликами бездонный темный морской простор. Вода, казалась, была так же близко, как ночной мрак, и гребни волн, похожие на теклянные горы, отсвечивали в тени яркими огнями, отражая лунный свет.

Эти отражения притягивали взгляд Клера, поэтому летчику было нечеловечески трудно внимательно смотреть на незнакомца, пока тот говорил:

— Я подумал: если бы я сказал вам, что наручники против меня бесполезны, вы бы не поверили. Поэтому пусть факты говорят сами за себя.

Клер сделал нетерпеливый жест. Он по-настоящему зол на собеседника за то, что тот разговаривает о такой чепухе теперь, когда они находятся у самой границы опасной зоны.

— Слушайте, вы! — рявкнул он. — Я имею право всадить в вас пулю, если сочту, что ваше присутствие на этом самолете угрожает его безопасности. Кто вы такой?

— Позвольте мне понять вас, — заговорил незнакомец со странной тревогой в голосе. — Вы не видите ничего необычного в том, что я выскользнул из ваших наручников?

— Совершенно ясно, что вы один из тех людей с очень маленькими ладонями, на которых наручники не держатся, — ответил Клер.

— Понятно, — незнакомец помолчал, потом сказал: — Это будет ещё труднее, чем я предполагал. Я думал, то, что я выбрался из них, немного освободит ваш ум от его обычных шаблонов.

— О чем вы говорите?

— Боюсь, что вы не поймете, — со странной печалью ответил ему собеседник. — Если бы я мог убедить вас, я сказал бы вам, кто я такой, но ваш ум слишком порабощен миром, в котором вы живете. С помощью хитроумного приема, используя временной проектор, работающий на лунных лучах, я попал в этот мир, и теперь вы верите, что я существую. Но я боюсь, что мне придется спланировать свои действия на этой ограниченной основе. Я надеялся, что вы освободите всю мою огромную мощь, но…