Юрий Греков - На кругах времен

Циг заговорил первым:

- Послушай, Рете, мы, конечно, придумаем, как выбраться...

- Не нужно, Циг. Конечно, придумаем. Но прежде, чем придумывать, нужно понять, что произошло.

- Произошло то, что не могло произойти. Во всяком случае, это настолько невероятно, что даже сама возможность не приходила мне в голову. Мы материализовались в собственной памяти.

-Почему?

-Это мы узнаем, когда вернемся.

-А когда это случится?

-Вот этого не знаю...

-Хорошо, тогда давай решим, что делать сейчас...

Мы находились в неизвестном месте. Следовало узнать - где. Мы не знали, на каком языке объясняются туземцы, и даже если б знали, это бы нам не помогло, мало знать название языка, надо знать язык. По нашему отсчету, мы находимся в 1473 году минус времени. Какой это год по местному отсчету? На какой стадии находится общество? Ни Циг, ни я - не историки. Ошибка в 200 лет может быть качественной. Мы одеты так, как одеваются в нашем времени. Здесь же это может показаться странным, неприличным, ужасным.

Мы не знаем, когда сможем послать сигнал о помощи и как послать.

Когда мы детально обсудили наше положение, у меня уже окрепла мысль, которую я вначале отверг. Выхода у нас не было. Так я и сказал Цигу.

-Нам придется нарушить второй и третий законы психоохраны.

-Какие законы? - удивился Циг. Конечно, Циг не мог знать этих законов, потому что нарушить их мог только психопластик.

- Я сниму у себя психоограничение гапноза, которым запрещено пользоваться в нашем времени, и расторможу у нас обоих телепатические центры, что запрещается третьим законом. Циг подумал и сказал:

- Это выход. Мы сможем узнать все, что нам нужно, не зная языка. И в случае опасности-гипноз. Но почему ты называешь это нарушением? Законы ведь запрещают использование телепатии и гипноза в нашем времени, а не в любом?

Я не стал объяснять Цигу, что это этические законы.

Времени было мало, и, попросив Цига помолчать, я концентрированным усилием воли нейтрализовал психоограничение гипноза и растормозил телепатический центр у себя. Через минуту я проделал то же самое с Цигом, предварительно усыпив его на мгновение, так что он даже не заметил. Теперь мы могли разговаривать друг с другом, не привлекая внимания. И тем же способом говорить с любым человеком ему и в голову не придет что-либо заподозрить.

-Ну что ж, не станем терять времени. Через несколько сотен шагов мы выбрались на свободное .место. Неровная, лишенная деревьев и больших камней полоса рассекла заросли. Мы зашагали налево, - нам было безразлично, в какую сторону идти. В обоих вариантах выбор являлся случайным.

Солнце клонилось к вечеру. Мы уже начали уставать, хотя Циг в Академии Времени был вторым по семиборью, а я совсем недавно прошел циклическую тренировку на Кулоне, в условиях повышенного тяготения.

И тут позади послышался приближающийся шум. Из-за поворота выбежала пара животных, таща за собой громоздкое сооружение на колесах, страшно грохотавших на неровностях дороги. Таких животных мы знали, - в предыдущие поездки в память мы узнали, что в определенный период человеческой истории они использовались для перевозки людей и различных грузов.

Карета (так называется это средство передвижения) проскочила мимо нас и, проехав несколько десятков шагов, остановилась. Человек, управлявший движением, соскочил и замахал руками, что-то крича.

-По-моему, нас зовут, - сказал я Цигу.

-Ну, держись, - шепнул Циг, - первая проверка...

Увидев, что мы идем, человек наклонился, и что-то сказал кому-то сидевшему внутри и снова уселся на возвышении в передней части кареты. Когда мы подошли, дверца кареты распахнулась, и грузный человек в странной одежде что-то громко оказал. Я перехватил его мысль и послал общую телепатему: "Мы люди. Идем вперед". Он разглядывал нас, переводя взгляд с меня на Цига. На нас хлынул целый поток обрывочных мыслей, большинства которых мы не поняли, не зная многих понятий. Но главное я уловил и послал приказ: "Не удивляйся". Его лицо разгладилось, тень подозрения исчезла. Он спросил, и я, расшифровав вопрос: "Кто вы?",-послал ответ: "Такие же, как ты". На лице его появилось изумление, а в голове забушевал целый рой мыслей, забивающих друг друга. "Где же ваши одежды?" - перехватил я новый вопрос и послал приказ: "Подумай. Выбери самое вероятное объяснение".

Я схватывал каждый его вопрос раньше, чем он успевал открыть рот, и стоило труда не ответить сразу, а дождаться, пока он произнесет несколько ничего не значащих для нас звуков.

Получив мой приказ, он быстро нашел объяснение: "У вас отняли...?" Кто отнял - я, не понял, не найдя аналога примененному им понятию. Но поскольку это объяснение с его точки зрения было правдоподобным, я ответил: "Да".

Но мы с Цигом оба чувствовали, что у него в мозгу копошится подозрение, причина которого нам не была ясна. "Они говорят, что они такие же, как и я... Одежды у них отняли... Это возможно - на дорогах опять неспокойно... Опять эти... Но не могли же у них отнять...?" И я увидел возникшие у него в мозгу склоненные головы людей, одетых, как и он, в длинные коричневые одеяния. И у всех у них, старых и молодых, на макушке не было волос. И слово, которое он произнес, мы поняли сразу. И тут же я услышал мысленный приказ Цига: "У нас тоже есть тонзуры!"-Я подхватил:

"Есть!" Он внимательно осмотрел наши макушки, и я почувствовал, как он удовлетворенно обмяк.

Разговор затягивался, напряжение с непривычки быстро росло, нужно было передохнуть. Взглянув на Цига, я понял, что он думает о том же, и приказал нашему собеседнику: "Пригласи нас поехать с тобой".

Он показал на узкое сиденье напротив себя. Как только карета тронулась, я приказал ему уснуть, чтобы избавиться от неожиданных .вопросов.

Но Циг сказал:

-А почему бы не расспросить его, пока он спит? Это была хорошая мысль. Я перестроил сон толстяка в гипнотический. Увы, мы не много поняли из того, что он нам рассказал. И сейчас, когда я знаю неизмеримо больше, чем в тот, первый, день, я мог бы расшифровать его бессвязный рассказ так: "Повелением его Святейшества Палы (звание главного монаха) он, Бонифаций (имя нашего попутчика) из Мантуи (местность), назначен настоятелем (руководителем) бенедиктинского монастыря близ Вероны (монастырь - место, где живут монахи. Монахи - люди, посвятившие себя служению богу, - по их представлениям, некоему, управляющему миром, или одному из его коллег. В данном случае Бенедикту). Это приятно. Такое доверие. Но заботы! Монахи глупы, невежественны. Ленивы! Хорошо настоятелю болонских бенедиктинцев. Говорят, у него один из монахов-ученик самого Гусениуса, алхимика из Гейдельберга. Поговаривают, что он почти открыл тайну превращений свинца в аурум. (То и дело среди остальных мелькал образ "аурума". Анализ убедил меня, что это первичный металл, который у нас называется тран. Здесь он служит мерилом всех без исключения ценностей. Это непонятно, но это так). Нам бы такого!.. Beati possidentes!.." (Счастливы владеющие (лат.).)