Александр Краснянский - Единение

Пол был устлан мягкими матами, а вокруг корпуса шла непрерывная прозрачная полоса, невидимая снаружи. Единственным сидячим местом было кресло пилота. Аппарат набрал мощность и пошел вверх, не набирая скорость в ожидании взлета почетного эскорта десантников. Все присутствующие глядели на желтоватые цилиндры кораблей, вокруг оснований которых, упершихся могучими стойками в опаленный бетон, сгрудилось множество обслуживающих машин и суетился персонал космопорта.

- Они великолепны, не так ли? - нарушил молчание Мируака, обращаясь к Ххисару. Тон его оставался приветливым.

- Их тактико-технические характеристики впечатляют до сих пор, безразличным голосом отозвался тот, - на страх врагам нашей цивилизации.

- О! - рассмеялся Мируака, - с этим мы уже давно испытываем трудности. Я до сих пор вспоминаю тех несчастных Коноидов, которые совершили межгалактический бросок, думая найти здесь легкую добычу. Как мы с вашим тогдашним Великим Флагманом Уяуса... Моу Хсис Аумф его звали, если память еще в порядке... Кстати, он до сих пор при деле?

- При деле. Командует третьим рукавом в звании Великого Флагмана.

- Да. Так вот, как мы их загнали тогда в пояс черных дыр! Они были вынуждены принять сражение около одной из них, и от приливных сил их гравитронные двигатели рвались, как сверхновые, честное слово. Вот время было!

Ххисар взглянул прямо на Мируаку, злобно прищурив глаза.

- А что, ваши рейдеры до сих пор должны опустошить по двадцать заправочных энергостанций, прежде чем нальются под завязку?

Мируака, не дрогнув, отвечал:

- Эта проблема уже решена. Но у нас есть масса других проблем. Прогресс невозможен без них, как вам известно.

Ххисар быстро взял себя в руки.

- Ну что ж, желаю вам успешного их решения. И помните, что космос безопасным местом не будет никогда. В нем часто случаются неожиданные вещи.

Мируака тогда внимательно поглядел на Ххисара, но больше ничего не сказал. Уяус видел, что эти двое прекрасно поняли тайные намерения друг друга, хотя никогда не встречались до этого. Он лишь надеялся, что разговор остался непонятным для остальных офицеров, которые непринужденно разговаривали в это время на своем варварском визгливом диалекте, выговаривая отчетливое "м" перед открытыми фонемами (хотя большая часть ххифс говорила именно так, для Уяуса, воспитанного в жесткой изоляции от мира, он казался чуждым).

Уяус и Ххисар не разговаривали, когда воздухолет, держа курс на восток, по направлению к горам, миновал край унылого летного поля, множество разбросанных складов, пакгаузов и бункеров на его краю, между которыми сновали транспортные машины, пересек дорогу и потянул над холмистой местностью, покрытой лесом. Деревья в этом лесу, насколько было видно с высоты, простирали к небу гладкие свечи побегов, с изгибов которых свешивались какие-то зеленые бороды, которые трепал ветер. Они летели вдоль воздушной трассы, размеченной веерами лазерного света по краям, сливавшимися в призрачный коридор. По нему двигались, ползли и неслись на разных высотах воздухолеты разных размеров и классов, выкрашенные в яркие цвета преимущественно красно-оранжевой части спектра. Десантники их почетного эскорта были здесь единственной группой летевших самостоятельно ххифс. Время от времени коридор ветвился и поворачивал, но в целом трасса повышалась по мере приближения к горам. Перевалив через дикие скальные хребты и ледники, восхитившие Уяуса своей красотой (он еще не видел вблизи высоких гор), аппарат проскочил над крутым внешним склоном хребта, показавшимся почти обрывом. Хребет уходил вправо и влево, слегка изгибаясь вперед, как бы пытаясь охватить гигантскую долину, в глубине которой виднелся залив моря. Все пространство между морем и горами, уходившее двумя широкими рукавами за горизонт впереди, было покрыто морем зелени, над которым возвышались дома. Они имели вид длинных рваных лент белого, серого и желтоватого камня, повторявших изгибы горного хребта. Каждая следующая лента была подобием предыдущей, так что в глазах рябило от вида полосатой местности, над которой тучками роились ххифс. Воздухолет набирал высоту, следуя разрешенному коридору (Уяус не понимал, как инженеры Муряусы ухитрились обозначать еще и верхнюю, и нижнюю его границы), но городской пейзаж от этого раздавался вширь и становился все более притягательным.

Наземный транспорт в Муряусоне, очевидно, был весь упрятан под землю, как и производственные помещения, которые, впрочем, могли располагаться и где-нибудь еще. Было видно, что здания располагались на широких террасах, спускавшихся к морю, а впереди, еще в синеватой дымке, виднелись многокилометровые башни, из-за плоских растянутых вершин похожие на вертикально вбитые гвозди, и ступенчатая громада дворца Муряусы, тоже раскинувшая по сторонам пластины посадочных площадок. А дальше серебристым щитом блестела на солнце морская гладь широкого залива с расходящимися берегами, на которых тоже раскинулся город. И казалось, нет конца этому городу, потому что, находясь в его центре, всех окраин нельзя было увидеть даже с самой высокой башни.

Уяус заворожено смотрел на картину тотального освоения планеты, проводившегося тысячу с лишним лет, и добившегося того, чтобы преобразованная природа оставалась по-прежнему прекрасной, и все созданное гармонировало с ней, доставляя своему обитателю подлинное наслаждение и радость бытия. Ему перестал казаться красивым закованный в металл и бетон Уяусон. Хотелось жить в этом прекрасном городе, ощущать, что именно здесь его родина, что этот мир принадлежит ЕМУ. Чувство было совершенно новым, и он не знал, что с ним делать. Умом он понимал, что поселившаяся в нем мечта абсолютно нереализуема, что пройдет три дня, и он расстанется с этим прекрасным городом на века, потому что даже бывший правитель, как правило, слишком тесно связан своими обязанностями, чтобы совершать путешествия для собственного удовольствия, а об эмиграции для него не могло быть и речи - даже одно упоминание о такой возможности грозило обернуться грандиозным скандалом. Да и вообще, как он посмел предать забвению хоть на минуту все те богатства и красоты, все трудолюбие и энтузиазм подданных, которым владело его собственное государство? Он снова взглянул на город, уже когда воздухолет заходил на посадку на широком плече дворца уже с иной мыслью. Он думал о ххифс, населявших этот город. Подозревает ли хоть кто-нибудь из них, что принц могущественного рода из дальних звездных краев много бы дал за то, чтобы бывать здесь, дышать их воздухом, разделять их беды и радости... Быть их правителем.

Вечером третьего дня Муряусой был дан пир, на который в числе почетных гостей были приглашены и Уяус вместе с Ххисаром. В предыдущие дни они были заняты путешествиями по городу, причем Уяус осматривал достопримечательности и покупал сувениры, взяв в качестве переводчика темпор-инженера со своего корабля, а Ххисар принялся непринужденно осматривать окрестности в поисках установок противокосмической обороны и, кажется, преуспел. Были также встречи с корреспондентами, местными и информационных агентств ГалОУя. Уяус высказывался в духе вежливого признания гостеприимности Муряусы и его подданных, не показывая истинных масштабов своего увлечения планетой. Их встреча с правителем не оставила особого следа в памяти Уяуса, поскольку их разговор не вышел за рамки обмена любезностями; запомнилась лишь необычная пышность обстановки и тот факт, что Муряуса был начисто лишен естественного запаха - он был полностью перебит парфюмерией, что показалось Уяусу странным обычаем. Дворец же Муряусы был необычайно великолепен. Достаточно лишь сказать, что на более мягких матах Уяусу не приходилось спать ни до того, ни долгое время после.