Джон Пристли - Затемнение в Грэтли

3

К Хичему, директору Электрической компании Чартерса, мне назначено было явиться только после полудня, и я все утро бродил по городу. На улицах таял грязный снег, а серое небо оседало над землей под тяжестью нового такого же груза. Но в общем утро для прогулки выдалось сносное. При дневном свете город ничем не поразил меня. Таких городов много в Англии. Они как будто построены для того, чтобы люди, которые не снисходят даже до проживания в них, здесь ковали деньги. По одну сторону высилась смутная громада завода Чартерса, занимавшего территорию около тридцати акров, с железнодорожными ветками и каналом. Вокруг завода тянулись длинные грязные улицы с рядами кирпичных домиков. По другую сторону шли улицы пошире, со следами трогательных попыток озеленения, и беспорядочно теснились игрушечные бунгало. Центральную часть города составляли две улицы Маркет-стрит и Хай-стрит - и площадь, где они пересекались. Такие города, если хотите знать мое мнение, выдают истинную сущность всей этой циничной игры в промышленное развитие. Строили их кое-как, по дешевке, для того, чтобы люди, которые никогда сюда не заглядывают, могли наживать здесь деньги и обзаводиться поместьями, яхтами, покупать леса и болота для охоты и уезжать на зиму в Канн и Монте-Карло. Во всякой другой стране люди просто отказались бы жить в подобных городах, где так мало преимуществ городской жизни. Ну, а англичане со всем мирятся. Надеюсь, что они будут терпеть это только до того дня, когда мир услышит последний вопль Гитлера, а тогда снесут до основания все эти проклятые города и камнями побьют алчных старых мошенников, которые после войны сразу начнут кричать, что они обнищали. Я иду туда, куда меня посылает отдел, и счастлив всякий раз, когда изловлю нацистского агента или кого-нибудь, кто продает родину немцам, ибо не приходится объяснять, какого рода жизнь нам готовят Гитлер и Гиммлер. Но из этого еще вовсе не следует, что я не имею своего собственного мнения и что у меня не чешутся руки всякий раз, когда я вижу выживших из ума простофиль, которые являются в такие места, как Грэтли, и призывают народ воевать и трудиться в поте лица во имя сохранения "нашего традиционного уклада жизни".

Я провел большую часть утра на площади и примыкающих к ней улицах, где находились магазины. Я уже давно сделал открытие, что очень полезно наблюдать за выходящими и входящими в магазины людьми - это наводит на неожиданные мысли. Любая лавка может с успехом играть роль почты, а дело шпиона на девять десятых состоит не в добывании информации, а в ее передаче часто по целой цепи таких импровизированных почтовых отделений. Здесь, пожалуй, будет нелишне пояснить, что нашему отделу недавно удалось засесть в одной из крупных шпионских штаб-квартир, после того как попался джентльмен, заведовавший ею, и теперь нацистские агенты и их подручные, ничего не зная о провале, продолжали передавать свою информацию, а мы на другом конце линии принимали ее. Разумеется, иногда и мы сами отправляли сообщения, и когда они доходили до адресата, мы устанавливали, какими путями они передаются. Такая отправка и последующая проверка получения информации была делом сложным и кропотливым, но зато более результативным, чем другие методы. Я уже раньше много раз проделывал такие вещи, и, по-видимому, в Грэтли мне предстояло опять заняться этим. Пока же я прогуливался взад и вперед мимо магазинов.

Я думал о том, что бедных людей не только надули, подсунув им вместо настоящего города такой Грэтли, - на них еще, кроме того, наживаются, продавая им иллюзии и наркотики. В витринах аптек красовались рекламы, сулившие чудесное исцеление. В бакалейных лавках были выставлены коробки патентованных отрубей и опилок, долженствовавших придать вашим волосам цвет чистого золота и наградить вас мускулами атлета. В табачных и винных лавках товар был весь распродан. Библиотеки пестрели обложками двухпенсовых книжек, романов о девах южных морей и продавщицах, на которых женятся герцоги, - чистейший опиум без неприятных последствий и всего только по фартингу за час.

В Грэтли имелись и два кинотеатра, где за шиллинг показывали, как весело быть молодым, красивым и богатым и шутливо пререкаться с женой (или мужем) где-нибудь на Лонг-Айленде или Санта-Каталине. Несмотря на холод и ранний час, жительницы Грэтли уже облепили афиши и шли на приманку.

На боковой улице я приметил маленький театр-варьете "Ипподром", где дважды ежевечерне любителям предлагалась "большая музыкальная гала-программа" под названием "Спасибо моим партнерам", состоявшая из следующих номеров: "Наш популярный комик Гэс Джимбл", "Певица с радио Марджори Гроувнор", "Неунывающие Леонард и Ларри" и "Сенсация двух континентов - мамзель Фифин". В витринах с фотоснимками у входа в театрик "мамзель Фифин" занимала больше всего места, щедро показывая себя в различных акробатических позах. Это была молодая особа могучего сложения, широколицая, скуластая, по всей вероятности, питомица какого-нибудь французского бродячего цирка. Она приглашала всех "вести счет моим петлям и оборотам", и я решил принять ее приглашение на этой же неделе. Я люблю такие маленькие труппы, актеры которых трудятся в поте лица и, как мне кажется, всегда лучше ладят со своей неприхотливой публикой, чем их более знаменитые собратья в Лондоне и других больших городах. К тому же мне не раз приходилось по просьбе отдела наблюдать за этими скромными бродячими труппами.

Повернув обратно к площади, я обратил внимание на лавку, которой раньше не приметил. Она была новее и наряднее других и казалась здесь какой-то неуместной. На вывеске крупными ярко-желтыми буквами по яблочно-зеленому фону было выведено: "Магазин подарков Пру", а в витринах по обе стороны входной двери красовались букетики искусственных цветов из сукна и мягкой кожи, художественная керамика, безделушки из бронзы, затейливые календари и тому подобные вещицы. Лавки этого типа были для меня не новостью, но я не ожидал, что встречу в Грэтли такую чистенькую и нарядную. Сквозь стекло я увидел в глубине лавки шкаф с книгами. Здесь, очевидно, была и небольшая библиотека, где выдавались книги на дом. Я воспользовался этим, чтобы войти и осмотреть лавку.

Девушка в веселом ярко-желтом халатике и с сильным насморком - одно не очень вязалось с другим - помогала какой-то старой даме выбирать деревянные игрушки. Я с видом скучающего фланера прошел в дальний конец, к шкафу, и обнаружил в нем недурной выбор новых книг. Даже при такой работе, как наша, человеку по временам хочется почитать, и я скоро высмотрел две книги, которые давно собирался прочесть. Однако я не снял их с полки и сделал вид, что ничего не могу выбрать. Поступил я так потому, что меня заинтересовала высокая женщина в зеленом рабочем халате, только что вошедшая в лавку через маленькую боковую дверь. Я решил, что это и есть миссис Пру, так как она держалась по-хозяйски. Минуты через две, выручив продавщицу в желтом халате, видимо, не слишком опытную. Пру подошла ко мне.