Анатолий Гладилин - Тень всадника

- Вам понравилось здесь? Вкусные салаты с малым количеством калорий. Полезно для здоровья.

- Ненавижу диетическую кухню. Как все американки, вы озабочены калориями. Национальное помешательство.

"Ого, - подумала Дженни, - моя фронтальная атака его не смутила! И он говорит без всяких калифорнийских "а-а", значит, англичанин. Что ж, усилим натиск".

- Тогда, извините за грубость, зачем вы сюда приперлись?

- Догадайтесь.

- У вас странная манера заводить знакомства. Начинаете с оскорблений.

- Видимо, элементарная зависть. Девочка, я вам в отцы гожусь. Это мне надо соблюдать диету. А в вашем возрасте...

Дальше они ели молча. Она чувствовала на себе его взгляд, но глаз не подымала. Он элегантно орудовал ножом и вилкой, у мужика была аристократическая школа - Дженни понимала толк в таких вещах. Однако требовалось продолжать роль нахальной простушки...

- Ваш салат с креветками вы слопали без отвращения.

- Faisable.

- Французское словечко? Что оно означает?

- В данном случае - "вполне сносно".

Теперь их взгляды встретились, и она, в свою очередь, улыбнулась:

- Догадалась. Я вам кого-то напоминаю. Кого-то из вашей молодости. Судя по мировой тоске, которую прочла в ваших глазах, вы любили эту бабу.

- Браво! Какая умная девочка! Сейчас ваш обеденный перерыв кончается и вы спешите на службу. Но я приглашаю вас вечером в настоящий французский ресторан. Еда - это не только калории...

Она рассмеялась:

- Папаша... извините, сами сказали, что в отцы мне годитесь... Ну и темпы у вас! С места в карьер. Так вот, несмотря на мой юный возраст, я все-таки знаю, что бесплатных ужинов не бывает.

- Бывает. Для меня это воспоминания молодости. И вообще, я не по этой части.

- Жаль...

Она его приколола без всякой задней мысли, автоматически.

* * *

Он снимал номер в третьеразрядной гостинице на Голливуд-бульваре, он не умел водить машину. В Лос-Анджелесе жить без машины! Два раза они ужинали во французском ресторане (кормили очень прилично), и он платил "кэш", наличными. Не признавал кредитных карточек! Забавный чувак из другой эпохи. Не "голубой", "голубых" она чуяла за версту. Впрочем, никаких поползновений. Прощаясь, он церемонно целовал ей руку. Бай, девочка!

В воскресенье утром, когда Джек, ее бывший муж, забрал Элю (родительский день), она заехала за Тони в гостиницу и повезла его на побережье, в Окснард. Зимнее калифорнийское солнце (греет, но не припекает) соответствует. Свежий океанский воздух (после трехнедельных дождей) возбуждает. Они что-то заказали в уютном кафе у причала яхт, и Дженни приготовилась к обычной иронической словесной перестрелке. Яхты и перестрелка - по ассоциации - вывели разговор на военные парусные фрегаты, фрегаты приплыли в Швецию (попутный ветер их туда пригнал?), дали пушечный залп по местной модели социализма, просвещенной монархии и традиционному шведскому флегматизму. "Какой флегматизм? - возмутился Тони. - Еще при дворе короля Бернадота там были интриги! В 1810 году шведы избрали наполеоновского маршала Бернадота наследным принцем, разумеется, сам Император этому выбору не препятствовал, наоборот..." "Ну вот, - подумала Дженни, - мы жаждем продемонстрировать американской провинциалке свою эрудицию, более занятной или актуальной темы не нашли".

Дженни опомнилась через час. Наверно, она так и просидела с открытым ртом.

- Тони, по большому секрету сообщаю: в следующий раз, когда вы пожелаете развлечь подобной историей молодую девушку, вы можете заодно ее изнасиловать она не заметит. Вы гениальный рассказчик.

- Я умею держать аудиторию, - скромно потупился Тони.

- Уважаемый Энтони Сан-Джайст! Не знаю, кого и за что вы умеете держать, но вам надо читать лекции в университете.

- В ноябре меня пригласили на маленький курс лекций. Я выступал в Беркли, Стенфорде, Ю.Си.Эл.Эй, в университете Южной Калифорнии.

- ???

- У меня академический отпуск. Вообще-то я преподаю историю французской революции в Сорбонне.

- Что вы делаете в Париже?

- Я француз.

О-ля-ля! С французами она еще не спала! Планировался легкий флирт с подтянутым английским джентльменом, чтоб заполнить паузу. Но вон как все поворачивается. Такой интересный человек ей до сих пор не попадался. Профессор! Лекции в Стенфорде и Беркли! Даже Кэтти не поверит, а поверит - уйдет в очередную депрессуху. И, между прочим, мировая скорбь в его глазах исчезла. Профессор смотрит на нее, как преданный пес, умная псина, хорошая.

- Я развелась с мужем, - сказала Дженни. - Мой муж...

И выложила все про мужа (почти все) на блюдечке с голубой каемочкой. Исповедоваться постороннему - плохой признак, знала по опыту. Но Тони уже не был для нее посторонним или потусторонним. И она простила ему сентенцию: "Счастье, что у Эли есть отец. Не вмешивайся в их отношения" (это она вмешивается? Джек появляется раз в неделю, как красное солнышко. А так у него нет времени на ребенка!), приняв ее за элементарную мужскую солидарность. Ничего. Постепенно поймет, что происходит. Мы тебя вымуштруем, профессор. К ноге, верный пес!

Она припарковала машину у дверей его гостиницы.

- Спасибо, девочка, мы провели прекрасный день.

- Я отобрала у Джека ключи от дома. Мне пора. Скоро они должны вернуться. Когда я свободна - готова работать у тебя шофером.

Три минуты молчания в эфире. SOS. Спасите наши души! Она его не провоцировала. Само получилось. Они поцеловались. Видимо, это было неожиданно для Тони. Он смутился.

- Пардон. Я не знаю, как теперь целуются.

"Поклянись, - сказала она себе, - что ты не будешь его обижать".

* * *

Но сначала она обиделась на Тони.

Как и все советские эмигранты, которые хотят скорее стать американцами, Дженни старалась не общаться с русской средой. Однако Элю она отдала в русский детский сад, половина ее бэби-ситтеров были русскими бабами, и дома она говорила с дочерью по-русски. А иначе девочка забыла бы родной язык. И вот, вообразите: после работы Дженни заезжает за Тони в гостиницу, потом вместе они берут Элю из детского сада (импозантная фигура профессора вызывает соответствующие комментарии у русских воспитательниц), в машине Эля трещит как пулемет (по-русски), по дороге прихватывают Галю или Клаву, беседа на вольные темы - Тони безмолвствует. Лишь когда они едут в город (в ресторан или гулять по пешеходному кварталу в Санта-Монике), Дженни слышит безукоризненный английский Энтони Сан-Джайста. Так продолжается до субботы. В субботу Дженни оставляет Элю и Тони на детской площадке в парке (Ты с ней справишься? Справлюсь. Уверен? Шур!), а сама отправляется в женский спортивный клуб через дорогу. Полтора часа жесткого тренинга на снарядах, четыреста метров кролем в бассейне. Уф, наконец-то Дженни чувствует себя в форме. Дженни спешит в парк. Издалека видит, что Тони с Элей сидят на скамейке, к ней спиной. Порядок. Дженни подходит поближе, и у нее темнеет в глазах. Тони рассказывает сказку, Эля послушно внимает. Ничего удивительного, Тони мастер заговаривать зубы. Удивительно другое: профессор Сан-Джайст свободно чешет по-русски, без акцента.