Борис Мешарин - Посланник

— Еще раз извини, Ирина, но это обязательная процедура. Такой осмотр проходят все, даже начальник охраны. Вещи и одежда подвергаются экспресс-анализу на наличие отравляющих веществ и всякой там пакости. Вот так меня берегут, — он улыбнулся. — Я не стал ничего заказывать без вас — вкусов не знаю. Есть несколько сортов водки, коньяка, красное и белое вино, пиво. Полагаю, если вы с работы, то и голодны.

— Есть немного, скрывать не стану.

— Отлично! А какие напитки? Вино, коньяк? Все настоящее и неплохого качества.

Она задумалась на секунду.

— Всегда предпочитала красное вино. Но, говорят, что хороший коньяк — это что-то особенное.

— Ирина, вы прелесть? — Николай повернул голову в сторону, — Таня, — позвал он.

Появилась та девушка, которая забрала в смотровой одежду.

— Нам Луидор и покушать.

Татьяна присела слегка.

— Слушаюсь, Шеф.

Когда она ушла, Ирина рассмеялась.

— Да-а, приседают по-женски, а отвечают по-военному. Вышколенные все. Она тоже охранник?

— Не совсем. Скорее всего, горничная — постель застелить, расстелить, рубашки постирать, погладить, стол накрыть. Но и приемами рукопашного боя владеет, стреляет весьма неплохо. Они все здесь ФСБэшники.

— А почему все называют вас Шефом, разве не удобнее по имени отчеству?

— Да они просто не знают, Ирина, ни имени, ни отчества. Почему-то так наверху решили, что это секретная информация. Из всех присутствующих вы одна знаете мое имя, а фамилию и отчество то же знать не будете. По крайней мере, пока.

«Пока» — Ирину устраивало больше, чем «никогда». И она понимала, на что наме-кает Николай — это уже радовало.

Стол накрыли гораздо быстрее, чем в ресторане, практически сразу. Принесли коньяк, название которого она и не слышала ни разу, минералку, клюквенный сок, поре-занный лимон, несколько салатов, красную рыбу на льду, покрытого пленкой, черную и красную икру, виноград, яблоки, апельсины, мандарины, груши, черешню… И, что осо-бенно ее поразило — свежую клубнику, словно только что сорванную с кустов.

Ирина, конечно же, впервые сидела за таким столом и сейчас думала о том, как живут обеспеченные люди. Неужели у них такое каждый день? Ей, выросшей в семье учителя и простого строителя, видеть такого не приходилось, да и двухкомнатная квартирка ее семьи не могла сравниться с этим трехэтажным коттеджем.

— Ирина, — прервал ее мысли Николай, — давайте нарушим некоторые правила. Я понимаю, что коньяк обычно подают после вторых блюд, перед кофе или чаем. Но прави-ла создают люди, а значит, иногда они и могут их нарушать. — Он разлил коньяк по бока-лам. — Я предлагаю перейти на «ты», — и, получив утвердительный ответ кивком головы, продолжил. — Хочу поднять этот бокал и выпить за то, что бы тебе понравилось в этом доме и что бы никогда не возникло желание покинуть его с обидой или отчаянием.

Звон бокалов прозвучал торжественно-празднично, и Посланник предложил закусить Ирине не лимоном, а клубникой.

— Да, Николай, у вас просто замечательно, а коньяк у меня почему-то всегда ассо-циировался с клопами. А этот имеет очень приятный аромат и вкус, очень легко пьется…

— Мы же договорились на «ты», Ирина.

— Хорошо, Коля, не обращай внимания. А ты академик? — Неожиданно спросила она.

Посланник даже растерялся немного.

— Нет, Ирина, не академик и даже не профессор. Я и не задумывался никогда над этим, под моим руководством работают академики, а мне, наверное, как-то не до того бы-ло, не до званий.

— Я не знаю, Коля, кто ты, но мне как-то уютно у вас и спокойно. Мужчина, на-верное, на первой встрече должен вызывать опасение. Нет, не то слово, просто надо быть осторожнее.

Ее откровенная простота удивляла и радовала.

— Зачем? Человек всегда должен оставаться человеком и быть самим собой. Не иг-рать и не устраивать показухи. У меня нет возможностей знакомиться с женщинами, как у всех других мужиков. Где-то на катке, в ресторане, в театре, на приеме. Да меня, напри-мер, на каток и не пустят — соорудят и зальют прямо здесь, где-нибудь у дома. Но я все-таки мужчина и быть одному трудно. Вот увидел тебя на дороге, попросил установить личность и подошел на остановке у дома. Тебя бы могли и привести ко мне — но это уже лишение свободы и некрасиво. Вряд ли я смог бы потом завоевать твое сердце.

— А ты хочешь его завоевать?

— Хочу и не просто хочу. Хочу отдать тебе и свое. Вот такой я хотелка. Ты очень красива, Ирина, жизнь покажет, что у меня получится. А сейчас давай попросим горячее, полагаю, что свинина к коньку более подходит, чем говядина. А на десерт подойдет блю-до из говяжьих мозгов — прекрасная вещь, вкуснятина.

После ужина Татьяна показала ей спальню и на вопрос о том, где отдыхает Нико-лай — ответила, как показалось Ирине, дерзко — «у нас таких нет». Но Ирина не собиралась уступать горничной и переспросила: «Где отдыхает Шеф»? «У себя», — последовал краткий ответ.

Ирина задумалась — чем вызвано такое поведение прислуги? Правилами работы, желанием переспать или даже выйти замуж? Скорее всего, комплексом — правилами и желанием, чем черт не шутит. Надо бы избавиться от этих горничных. «Так, значит, и ты хочешь к нему в постельку» — поймала она себя на мысли. «А почему бы и нет? Ведь он за этим как раз меня и привез. Просто стеснительный — не пригласил сам в спальню. И как быть теперь? Идти самой — вульгарно». Она не понимала себя — прежде застенчивая дама, никогда даже не заговаривающая с незнакомцами, думала сейчас о постели….

Посланник тоже думал об этом и корил себя, что не нашел повода пригласить к себе. Не стал ложиться, а вышел обратно в гостиную. Сел в кресло, закурил, включил те-левизор. Хотелось побыть одному, поразмышлять, а телевизор включил так, для фона.

«Еще не все потеряно и можно зайти к ней — наверняка не спит. Но тогда она по-думает, что у меня не чувства, а похоть. А может и правда похоть? Нет, она мне нравится. Конечно, все определится позже, но утром я предложу ей остаться в этом доме. Интересно — о чем она сейчас думает, может о том же, что и я? Нет, женщины более медлительны и без прелюдий не примут скоропостижных решений. Надо немного поухаживать и все об-разуется. Судя по глазам, я ей понравился. Почему понравился, может, она удивлена бы-том, ведь для нее это роскошь?»

— А ты не смотришь телевизор, Николай…

Он вздрогнул, не заметив, как она вышла из своей спальни.

— И, правда — не смотрю.

— О чем мысли?

— Так… размышляю о тебе.

— И мне не спится…

— Так может мы вместе…

— Может…

Они видели и понимали, что оба волнуются и стало окончательно ясно, что не уйдут отсюда поодиночке. Николай подошел и взял ее на руки, а Ирина крепко обвила его шею руками.