Роберт Говард - Чёрная гончая смерти

Брэкстон упал навзничь, я очутился сверху и навалился ему на грудь. Его слабеющие пальцы вяло попытались вцепиться ногтями в кисти моих рук. И тогда я задушил его, медленно, не пользуясь приемами джиу-джитсу или борьбы - просто с помощью грубой зверской силы, отгибая ему голову все дальше и дальше назад, пока толстая шея не хрустнула как гнилая ветка.

В опьянении сумбурной битвой я даже не заметил, как он умер, не подозревая, что именно смерть расплавила подо мной эти железные мускулы. Ошеломленно поднявшись на ноги, я машинально топтал ему грудь и голову до тех пор, пока кости не подались под моими каблуками и лишь тогда я понял, что Топ Брэкстон мертв.

Я рад был бы обессиленно рухнуть на землю и потерять сознание, не ощущай я смутно, что моя работа еще не закончена. Пошарив онемелыми руками, я отыскал револьверы и, пошатываясь, побрел между сосен к хижине Брента дорогой, указанной мне врожденным опытом лесного жителя. С каждым шагом мое закаленное тело восстанавливало силы.

Топ уволок меня далеко. Следуя своему чутью джунглей, он просто оттащил меня с тропы в заросли. Несколько шагов привели меня на тропу и вскоре я увидел мерцающий между деревьев свет хижины. Что ж, Брэкстон не солгал относительно действия той бомбы. По крайней мере, беззвучный взрыв не уничтожил дом, потому что он стоял неповрежденным, каким я видел его в последний раз. Свет струился из хижины как прежде из-за закрытых ставнями окон, но сейчас из нее доносился высокий нечеловеческий смех, от которого застыла кровь у меня в жилах. Это был тот же голос, что высмеивал меня из зарослей у темной тропы.

4. Гончая Сатаны

Прячась в тени, я обошел маленькую поляну, чтобы подобраться к глухой, без окон, стене. Скрытый густым мраком, куда не достигал свет из окна, я выскользнул из-под деревьев и приблизился к дому. У стены я споткнулся о что-то громоздкое и податливое, едва не упав на колени с захолонувшим от испуга выдать себя сердцем. Но жуткий смех все еще доносился изнутри хижины, перемежаясь гнусавым голосом.

Я споткнулся об Эшли, вернее, о его тело. Он лежал навзничь, уставясь вверх невидящими глазами, а его голова была безжизненно запрокинута на окровавленных останках шеи. У него было вырвано горло: от подбородка до ключицы зияла огромная рваная рана. Одежда слуги насквозь пропиталась кровью.

Чувствуя приступ тошноты, несмотря на то, что привык иметь дело с насильственной смертью, я скользнул к стене хижины и попытался безуспешно отыскать щель между бревнами. Смех в доме замер и вновь зазвенел ужасный нечеловеческий голос, от которого у меня запульсировали нервы на тыльных сторонах ладоней. С теми же усилиями, что и тогда, в лесу, я сумел разобрать слова:

- ...Поэтому они не убили меня, черные монахи Эрлика. Они предпочли шутку - восхитительную шутку, с их точки зрения. Просто убить меня было бы актом доброты; они решили поиграть со мной, как кошка с мышью, а затем отослать обратно в мир с навеки не стираемым клеймом гончей. Так они называли его, эти монахи, и они прекрасно справились со своей работой. Никто лучше их не знает, как изменить человека. Черная магия? Да! Да эти дьяволы - величайшие ученый на свете. Все, что западный мир знает о науке просочилось тонким ручейком с тех черных гор.

- Эти дьяволы могли бы покорить весь мир, пожелай они этого. Они знают вещи, о которых современная наука не смеет даже помыслить. Например, они знают о пластической хирургии столько, сколько все врачи мира. Они разбираются в железах так, как ни один европейский или американский врач; они знают, как замедлить их развитие, либо ускорить, чтобы добиться определенных результатов - и каких результатов! Посмотри на меня! Смотри, будь ты проклят, и сойди с ума!

Я тихонько обошел хижину, приблизился к окну и заглянул в щель между ставнями.

Ричард Брент лежал на диване в комнате, обставленной несообразно богато для столь скромного жилища. Он был связан по рукам и ногам, его лицо казалось лиловым и едва ли сохраняло человеческий облик. Выпученными глазами он смотрел, как смотрит человек, встретившийся лицом к лицу с абсолютным ужасом. У стены напротив была растянута и привязана на столе беспомощная Глория, ее кисти и лодыжки стягивали веревки. Девушка была совершенно обнаженной, ее одежда небрежно разбросана по полу, будто ее грубо сорвали с нее. Голова девушки была повернута и она широко открытыми глазами в ужасе смотрела на довлеющую в этой сцене высокую фигуру.

Человек стоял спиной к окну, за которым притаился я, и смотрел на Ричарда Брента. Внешне он выглядел обычным - высокий, сухопарый мужчина в тесном, напоминающем плащ с капюшоном одеянии, свисающем с широких костлявых плеч. Но при виде этого человека меня охватила знакомая странная дрожь вроде той, что я испытал при виде тощей тени на ночной тропе над телом несчастного Джима Тайка. В этой фигуре было нечто неестественное, хотя и не столь очевидное со спины - однако она определенно казалась уродливой и потому я испытывал страх и отвращение, которые зачастую обычные люди питают к уродству.

- Они превратили меня в нынешний кошмар и выгнали прочь, - стенал он ужасным гнусавым голосом, - Но перемена случилась не за день, не за месяц и даже не за год! Много раз я готов был умереть, но меня удерживала мысль о мести! Они забавлялись со мной, как играет дьявол с душой на раскаленных решетках ада! Все эти долгие годы, покрытые красным туманом неслыханных мучений, я мечтал о том дне, когда заплачу свой долг тебе, Ричард Брент, гнуснейшему отродью Сатаны!

- Наконец, охота началась. Достигнув Нью-Йорка я послал тебе фотоснимок моего... лица и письмо, описывающее все случившееся - и все, что случится. Глупец - ты думал, что сможешь убежать от меня? Неужели я предупредил бы тебя, не будучи уверен в моей добыче? Мне хотелось, чтобы ты страдал, зная о своей судьбе, чтобы жил в страхе, убегал и прятался как загнанный волк. Ты бежал, и я охотился на тебя от побережья до побережья. Ты ненадолго удрал от меня, придя сюда, но я бы неизбежно выследил тебя. Когда черные монахи Ялгана дали мне это (его рука метнулась к лицу и Ричард Брент глухо вскрикнул) - они также внедрили в мое естество частицу духа бестии, которую скопировали.

- Убить тебя было бы недостаточно. Я хотел упиться моей местью до последнего ядовитого глотка. Вот почему я послал телеграмму твоей племяннице - единственной персоне на свете, о которой ты заботился. Мой план сработал безупречно - за одним исключением. Ветка сорвала с меня бинты, которые я носил с тех пор, как покинул Ялган, и мне пришлось убить глупца, который провожал меня к твоей хижине. Ни один человек не останется в живых, взглянув на мое лицо, не считая Топа Брэкстона - но тот, впрочем, больше напоминает обезьяну. Я встретил его вскоре после того, как в меня стрелял тот тип, Гарфилд, и рассказал ему обо всем, почувствовав в нем ценного союзника. Он слишком звероподобен, чтобы ощущать при виде моего лица тот ужас, который ощутил другой негр. Он полагает, что я некий демон, но пока я не враждебен ему, он не видит причин не помогать мне.