Рэй Олдридж - Император мира

— Пожалуйста, — попросил Дольмаэро, — объясни еще раз. Фараон — чья-то собственность? Как плантация кошачьих яблонь?

— Что-то в этом роде, — нехотя ответил Руиз.

— Но что хотят от нас все эти далекие миры? Золота? Змеиного масла?

— Масло действительно пользуется спросом в пангалактике, — пояснил агент, — но основное богатство Фараона — это фокусники. Вот почему Кореана похитила вашу труппу из Биддерума. Она собиралась продать вас какому-нибудь любителю театральных курьезов за огромные деньги.

Дольмаэро невесело рассмеялся:

— Значит, мы — скот? Или дрессированные пылевые медведи?

— Не совсем так. Пангалактические законы не допускают жестокого обращения с рабами. Но Кореана законов не соблюдает, поэтому вашим хозяином могло оказаться любое чудовище.

Мольнех, казалось, утратил дар речи.

— Я всегда считала, что Фараон принадлежит моему отцу, — произнесла Низа тихим, дрожащим голосом.

Глаза Фломеля засверкали, он окинул Руиза взглядом, полным такой ненависти, что по спине агента, пораженного подобной реакцией, пробежали мурашки.

— Как давно все это началось? — поинтересовался Дольмаэро.

— Много поколений назад. Вскоре после того, как ваш народ превратил фокусы в высокое искусство.

Низа горестно застонала. Руиз дотронулся до ее плеча:

— Что с тобой?

— Ничего. Просто… Это было не так давно… хотя сейчас мне кажется, что прошло много веков, — я стояла на террасе во дворце отца… Я произнесла тост за моих предков, которые бродили по земле, показывая несложные трюки. За тех, чья смекалка и изобретательность возвысили мой род и подарили прекрасную жизнь мне самой. А теперь я понимаю, что они сделали меня рабыней.

— Нет, — возразил Руиз, — не все так плохо. С тех пор как ваша планета стала поставлять фокусников, мы не допускали крупных войн. Триста лет назад разразилась эпидемия чумы, которая могла погубить три четверти населения, но владельцы Фараона остановили ее в самом начале.

Девушка спрятала лицо в ладонях.

— Охотничьи дирго моего отца всем довольны — они получают мясо два раза в день, а егеря следят за их здоровьем. Вот только что значит привольно бродить по пустыням и самим добывать пищу, они давно забыли. Наверное, дирго очень счастливы.

Руиз не знал, что на это ответить. Он молча обнял Низу и притянул ее к себе. Девушка секунду сопротивлялась, но потом спрятала лицо у него на груди.

Дольмаэро заговорил, обращаясь скорее к самому себе:

— Я должен как-то вернуться к своей труппе и увезти ее домой. Пойми, я отвечаю за этих людей. Они не искали славы или вознесения в Землю Воздаяния. Просто работали, чтобы прокормить свои семьи. Скажи мне, Руиз, теперь, когда фокусники исчезли, что сделает с ними Кореана?

— Не знаю, старшина, — покачал головой агент.

Что толку, если Дольмаэро узнает страшную правду? Он все равно ничего не сможет сделать. Если Кореана поймет, что ей никогда не вернуть фокусников, она, скорее всего, просто умертвит остальных членов труппы. Зачем ей простые рабочие?

Огонь почти догорел, только несколько угольков посверкивали в пепле. В ночном воздухе повеяло прохладой. Руиз особенно остро почувствовал рядом с собой теплое тело принцессы. Внезапно он поймал себя на странных, доселе неведомых мечтах: хорошо бы остановить время и всегда сидеть вот так, рядом с прекрасной девушкой. Пусть жизнь прекратится здесь и сейчас, на пике исполнения желаний, — прежде, чем наступит мучительный конец. Весь день предводитель пытался отмахнуться от неприятной правды: пешком им от Кореаны не скрыться. Вероятность того, что удастся воспользоваться транспортом, ничтожно мала.

Он всегда умел выбрасывать из головы неприятные мысли. Это умение ему очень пригодилось, учитывая многочисленные авантюры, в которых довелось участвовать. Теперь, кажется, он утратил этот весьма полезный талант. Руиз взглянул на темную головку Низы. Может быть, он слишком дорожит ею. Но даже если и так, он не желал бороться с нахлынувшими чувствами.

Дольмаэро вновь заговорил:

— Еще один вопрос, если позволишь. Потом я пойду спать, иначе не смогу завтра идти достаточно быстро. — Предводитель ободряюще кивнул. — Я знаю, тебе нравится благородная дама, это написано на твоем лице. Но остальные… Прости меня за эти слова, но ты не очень похож на человека милосердного и сострадательного.

Дольмаэро попал не в бровь, а в глаз. Да, Руизу нравился старшина, ему начинал импонировать и энергичный Мольнех, но все же…

Агент постарался срочно подыскать логическое объяснение своим поступкам:

— Мне нужна ваша помощь. Дольмаэро развел руками;

— Мы не учились нападать и защищаться, мы ничего не знаем об этом мире. Какая же от нас польза?

— Во-первых, нужно установить вахты, чтобы один из нас всегда бодрствовал. Я не знаю, какие хищники обитают в этих лесах. В любом случае, нельзя позволить застать себя врасплох. Мольнех, согласен отдежурить первым?

— Разумеется, — просиял тощий фокусник. Предводитель посмотрел вверх и обнаружил, что тучи, угрожавшие дождем, рассеялись. Теперь сквозь ветви проглядывало звездное небо. Он поднял руку.

— Видите вон ту яркую звезду? Когда она окажется над этим деревом с белой корой, позовите меня. Потом я разбужу Дольмаэро, а тот — Низу.

— А что делать мне? — поинтересовался Фломель.

Руиз осторожно отодвинул Низу и встал, прихватив самозакрепляющийся поводок, который забрал накануне из разбитой лодки.

— Иди сюда, мастер Фломель, я подоткну тебе одеяльце.

Фокусник послушно направился к самой дальней от костра палатке.

— Я ведь не необъезженное верховое животное, неужели меня необходимо привязывать?

— Необходимо, пока я тебя не объезжу, — сквозь зубы ответил агент, внимательно наблюдая, как поводок штопором ввинчивается в скалу.

— Я знаю, что разговаривал с тобой грубо, но я же не причинил вреда на самом деле. Почему ты мне настолько не доверяешь? — Иллюзионист усмехнулся, скривив рот. Даже сейчас, в полумраке, на лице заметна была готовность к предательству.

Руиз пристегнул второй конец поводка к ошейнику пленника.

— Инстинктивно, скажем так.

— В эту ночь я многое понял. Как мне заслужить твое доверие? — На тонких змеиных губах Фломеля по-прежнему трепетала лживая улыбка.

Агент откровенно расхохотался:

— Право, не знаю. Мое доверие… трудно себе это представить. Но может быть, ты что-нибудь придумаешь со временем.

Он еще раз подергал привязь, убеждаясь в ее надежности.

— Спокойной ночи.

Мольнех неподвижно застыл на своем посту, сбоку от их укрытия. Он почти сливался с серым камнем. Руиз подумал, что фокусник неплохо приспособился к новой жизни. Не исключено, что он действительно окажется полезен. Дольмаэро улегся спать, и только Низа, сгорбившись и прижав колени к животу, сидела у костра. Руиз осторожно поднял ее на ноги: