Олег Серёгин - Начальник Дикого Порта

Говорят даже, что в полном костюме тренированный человек может одолеть ррит в рукопашной.

Проверить, что ли?

И Люнеманн действительно решил проверить. Гипотетическая опасность такой затеи осталась в разряде туманных соображений. Стоило посмотреть на Л’тхарну. Иной раз Рихарда даже посещали примиренческие мысли: зря ррит так травят, они вполне могут стать нормальными членами галактического сообщества. Конечно, большой воли давать нельзя, а кому, собственно, человечество дает большую волю? Люнеманну было интересно увидеть представителя самой воинственной расы в деле. Заодно - оценить степень его опасности… и послушания. И еще ему очень хотелось почувствовать на себе биопластиковый костюм.

Биопластик в ближайшей ванне проснулся. Выпустил толстую ложноножку: его было слишком много, чтобы псевдоживая форма стала подобием змеи, и он вел себя как амёба. Эти образы пластик получал из подсознания человека, сам он никакого разума не имел, всего лишь мог подчиняться. Щупальца потянулись к Рихарду, и тот едва не отпрянул. Да, он сам приказывал пластику одеть него, но с виду костюм все-таки был страшноват.

Касание. Похоже на касание чужой кожи, сухой и теплой.

Пластик заползает под одежду.

Постепенно ванна опустела. Псевдоживое вещество обтекало тело хозяина, привыкало к защитной роли. Начинало действовать.

Рихард обнаружил, что не выспался. Обнаружил тогда, когда его перестало едва заметно клонить в сон. Слабый спазм прошел по всем мышцам - от кожи головы до пальцев ног. Странно, но не неприятно.

Легкость и сила. Так всегда описывается самочувствие в биопластике.

Так и есть.

Люнеманн постоял немного, привыкая к новому ощущению, поколебался и рубанул ребром ладони по краю металлической ванны, в которой недавно спал его костюм.

Это был его костюм. Его. Расстаться с этим невозможно. Легче продать “Элизу”, чем биопластик.

Конечно, металлический лист он не рассек. На бортике осталась едва заметная вмятина. Рихарда интересовало другое. У него не слишком жестко было набито ребро ладони, но, с размаху въехав им в металл, он не почувствовал боли: тончайший слой чудо-вещества амортизировал удар.

Ариец хохотнул. Настроение было - лучше некуда.

Когда Люнеманн четким пружинистым шагом вошел в кают-компанию “Элизы”, настроение резко ухудшилось. В его кресле - капитанском, с высокой спинкой - восседал Гуго. И добро бы он просто в нем восседал, плевать, как-никак брат.

Перед ним стоял ррит.

А за столом сидела команда. В полном составе. И при взгляде на их рожи Рихарду захотелось приложиться к некоторым кулаком.

Л’тхарна никогда не заходил в кают-компанию, если не приказывал капитан. Команда не желала с ним общаться, второй пилот отвечал взаимностью, и Рихард прекрасно его понимал. Почему он здесь?

- Так ты что же, - недоуменно поднимая брови, спрашивал Гуго, - не желаешь по-хорошему?

- Попробуй по-плохому, - предлагал в ответ ррит.

Глаза у него сузились в щелки, верхняя губа подрагивала, он чуть пригибал голову. Любой дурак осознал бы, что ррит из последних сил держится, отвечая словом на слово. Вот-вот природа возьмет верх, и он кинется на обидчика.

Нет. Не любой дурак. Только тот, кто знает, чего ждать от ррит. Тот, кто с ними общался.

И болван Гуго надеется на свой револьвер? Да ррит в войну при абордажах даже автоматы не останавливали… хотя на тех ррит, конечно, была броня.

- В чем дело? - ледяным голосом спросил Рихард.

Л’тхарна резко обернулся. Долю секунды спустя оборотил хари экипаж.

Рихард не мог видеть себя со стороны. А зрелище того стоило. Биопластиковый костюм в активированной форме незаметен, но что-то изменилось в осанке обладателя, в движениях, когда Ариец шагнул вперед, даже во взгляде.

- Да вот тварь эта тут выпендривается, - добродушно объяснил Гуго. - Ты его, что ли, пилотом взял? Ну ты, итицкая сила, и понтон!

- Так в чем дело? - ровно повторил Рихард.

- Да я говорю, - словоохотливо начал Гуго, потянувшись за сигаретой, - ты, зверюка паршивая, мы из вас зубы выдирали на пуговицы…

Глаза Л’тхарны бледно светились. И становилось понятно, что его шоколадная шевелюра - не волосы, а именно грива; грива второго пилота вздыбилась.

- …ты как смеешь стоять перед человеком? Тебе, твари, положено на четырех ползать, так что становись и вперед. Ботинки мне вылижешь, для начала, а потом всей команде, потому как захват проведен, груз у нас, и ты, погань, больше ни на хрен не нужен и капитан тебя за борт выкинет…

Ариец молчал.

- Правильно я говорю? - радостно осведомился Гуго. - Потому как видишь, не хочет ублюдок выказывать человеку уважение… Эй! Ты чего! Ты…

Он не уследил за движением Арийца, одетого в биопластик. Брат в одно мгновение оказался рядом и вывернул из лапы Гуго оружие.

- Рих, - в панике глупо повторил Одноглазый, - добром тебе советую, выкинь эту тварь за борт! Пока не поздно! Он же нас всех передушит! И корабль уведет!

- На “Элизе”, - бесстрастно проговорил капитан, - есть устав, по которому в мирные периоды полета все оружие должно лежать в моем сейфе. Во избежание.

- Ты чего, братушка? - почти жалобно вопросил Гуго.

- За оскорбление члена экипажа объявляю тебе мое официальное фу, - спокойно, почти с юмором сказал Ариец. - А второму пилоту, за выдержку и цивилизованное поведение, - благодарность. С денежной премией. Л’тхарна, можешь идти. Все выметайтесь. И ты тоже, брат мой. И подумай на досуге над своим поведением, потому что в следующий раз я дам тебе в глаз. И ты станешь Слепым Гу.

- Вот сблёвыш, - ничуть не обидевшись, в восторге сказал Гуго. - Я всегда знал, что ты пидарас, но что ты еще и ксенофил!

***

Став воином, ты узнаешь, что Цмайши, глава женщин - сестра твоего отца. Что ты рожден от семени первого среди людей, повелителя всех кланов, стяжавшего славу, и в боях с самыми страшными врагами человечества никто не проливал их кровь так обильно.

Имя твоего отца - Р’харта.

Ты еще побаиваешься собственной тетки, когда она ведет тебя во взрослые покои, в залу, откуда правит мирной жизнью резервации.

- Я покажу тебе кое-что, - говорит она, большими, жаркими, нервными руками оглаживая твои плечи. - Это вещи твоего отца.

- Оружие? - жадно спрашиваешь ты.

- Нет. Украшения.

Комната роскошная. Ты никогда не видел такой роскоши, ты уже достаточно разумен, чтобы понять - это все ветхое, старое, собранное по крупице, когда-то случайно спасенное. Жалкие остатки былой красоты. Тебе не жаль потерянного. Но почему-то обидно.

Тетка ставит тебя перед зеркалом.