Стен Папелл - Посланец старейшин

Пока Форсайт припарковывал фургон, Иванов достал из кобуры под мышкой девятимиллиметровый пистолет «глок-26», быстро проверил его и убрал назад. Выйдя из машины, он бросил взгляд на подростков. На нем был комбинезон сантехника, Форсайт был одет в такой же. Он вышел из кабины, закрыл дверь и запер ее. Алексей посмотрел на тротуар, усеянный битыми стеклами, на перевернутые мусорные баки, почувствовал запах бедности. Рядом со ступенями, ведущими к двери дома двести двадцать семь, сидел небритый пьяница с грязной рожей и полупинтовой бутылкой в руке. На противоположной стороне улицы на тротуаре валялся еще один пьяница – он крепко спал.

Алексей окинул взглядом все пять этажей, обращая особое внимание на поднимавшиеся к крыше пожарные лестницы, именно там наркоманы обычно курили крэк. Судя по тому, что на каждой лестничной площадке было по две квартиры, квартира номер пять находилась на третьем этаже. Это означало, что в нее можно было попасть только по старой грязной лестнице.

Наваффшах Юсеф стоял рядом с раковиной и делал то, чему его учили последние четыре года – собирал одну из составных частей бомбы. Он понятия не имел, кому ее передаст. Его это не касалось, он просто выполнял приказ. У этой операции не было центра, она проводилась одновременно в разных местах, разбросанных по всей стране, чтобы у ФБР не возникло подозрений. Юсеф очень гордился тем, что именно ему доверили работу с такими ценными веществами – два грамма трития, упакованные в никель-водородные аккумуляторы, доставили только вчера. Он относился к избранным, знал место и время Очищения. Огромная честь – отдать ради этого жизнь, на церемонии посвящения он поклялся сделать это.

Юсеф был не арабом, а подтянутым чернокожим мужчиной двадцати семи лет с заплетенными в косички волосами. До того как он шесть лет назад принял ислам, его звали Отисом Чарльзом Брауном, он был одним из троих детей Марты Браун, которая воспитывала его в одиночку большую часть жизни. Его отец, которого он почти не знал и еще меньше хотел вспоминать, стал бродягой. Свое детство Юсеф провел среди афро-американцев, итальянцев и пуэрториканцев. Но чернокожий всегда оказывался обманутым, вне зависимости от того, кто жил по соседству. В то время в школах было модно применять программы защиты прав ущемленных групп, но у него никогда не было персонального наставника, и никто не руководил процессом обучения мальчишки, да и его сестер тоже. Мать много работала, и Чарльз был предоставлен самому себе. После занятий в школе он торчал на углу или играл в пул, если у него были деньги.

Парень понимал, что такая жизнь не приведет ни к чему хорошему. Ему нужна была цель, и он выбрал занятия легкой атлетикой. В то время его героем был Карим Абдул Джаббар, о котором он читал в газетах. Этот человек давно принял ислам и выбрал спокойный для себя образ жизни. Чарльз считал Карима крутым и умным. А к братьям, которым не удалось добиться спортивной стипендии для обучения в колледже, относились так… нет, только не это. Чарльз был очень умным. Он хотел реализовать свои способности, но зарплата в стране была такой, что прожить на нее можно было только в том случае, если вкалывать весь день на двух работах. Нет, ему было нужно нечто другое. Хотелось нанести удар по власти белых людей, которым было наплевать на черных. Юсеф перещеголял самого Карима, чувствовал себя более значимым, чистым, способным победить врагов Корана. Он был более ценным, чем арабские мусульмане, потому что был черным, и его нисколько не касалось тайное наблюдение за мусульманами, проводимое ФБР. Его мулла отлично понимал это, и после проверки на верность Юсефу сначала доверили доставлять сообщения, потом – отмывать деньги и, наконец, заниматься оружием. Это было его призванием, и через четыре года, каждый день которых обязательно отмечался пятью молитвами, он заслужил уважение. Конечно, к его обязанностям относились только три операции всего процесса. Он изучал армейские наставления по применению специальных методов и средств, руководства по изготовлению бомб, а однажды, еще до одиннадцатого сентября, ему показали карту, на которой были отмечены такие достопримечательности, как статуя Свободы, Центр Рокфеллера и Пентагон. Сейчас он должен был сделать свою работу на этой кухне, принадлежавшей старухе-мексиканке. Все было продумано – она жила одна и нуждалась в деньгах. Но с тритием следовало обращаться крайне осторожно.

Дверь вдруг словно взорвалась от резкого пинка Иванова, во все стороны полетели щепки от косяков.

– Ни с места!

Юсеф не расслышал команды из-за шума. Он почувствовал только панический страх, пробежавший по позвоночнику к голове, и бросился к пистолету сорок четвертого калибра, лежавшему у сушилки для посуды. Удар Иванова, рассекший кожу на черепе, настиг его прежде, чем он успел дотронуться до рукоятки пистолета. Но Юсеф не почувствовал его, он совсем ничего не ощущал, просто попытался ударить Иванова ногой по яйцам. Форсайт бросился на него, сбил с ног, и они покатились по линолеумному полу. Юсефу удалось ударить Форсайта по зубам и на секунду лишить чувств.

Пока Алексей поднимал Юсефа с пола и прижимал его к стене, в квартире вдруг появились пьяница и бездомный, несколько минут назад валявшийся на тротуаре. Они незаметно прошмыгнули в комнату. Возможно, у Юсефа от удара сломались ребра, он закричал от боли, а Алексей прижал к горлу террориста «глок-26».

– Давай, испытай меня, Навафф! – закричал Иванов. – Хочешь попасть в рай немедленно или чуть позже?

Глаза Юсефа закатились, он замер от боли и страха, потом начал харкать кровью. Форсайт устало поднялся с пола, вдруг почувствовав себя слишком старым для подобных потрясений. Бездомный и пьяница, которые на самом деле были агентами Моррисом Аппельбаумом и Брайаном Шепардом, притащили на кухню визжащую мексиканку лет шестидесяти, которая, как всем стало ясно буквально с первого взгляда, была лишь безобидной испуганной женщиной, пустившей Юсефа в квартиру лишь ради того, чтобы добавить несколько долларов к своему чеку социального обеспечения.

– Что вы вытворяете? Как вы посмели? – визжала она в ужасе оттого, что весь привычный мир словно обрушился вдруг на нее. – Я вызову полицию, ублюдки!

– Кто еще есть в квартире? – спросил Иванов у Шепарда.

– Никого, – ответил Шепард.

– Здесь только он и эта визгливая старуха. Пусть эксперты проверят всю квартиру, – сказал Алексей Аппельбауму. – Соберите все это дерьмо и отправьте в Лэнгли. Да, зачитайте ему его права.

– Насрать мне на его права, – сказал Шепард.

– Зачитай, – повторил Иванов, достав непонятно откуда наручники и застегнув их на запястьях Юсефа.