Владимир Фирсов - Срубить крест (сборник)

Я встал и попытался улыбнуться. Все плыло перед моими глазами.

— Так ты не забудешь? — крикнул Тал мне вслед. Я вышел за дверь и прислонился к стене, чтобы прийти в себя. Я все еще не верил, что спасен.

Здесь и застал меня Лин Эст.

— Вот текст присяги, — сказал он. — Выучи его наизусть. И помни, что проверку в любой момент можно повторить. Но тогда у тебя будет уже не первая группа…

10

Так началась моя новая служба.

Личная охрана Императора была самой привилегированной воинской частью в Империи. Даже власть зловещей Тайной Канцелярии не распространялась на нас. Казармы размещались на территории дворца, но это ничуть не стесняло нашей свободы — в часы, не занятые дежурствами, мы были предоставлены самим себе и проводили время главным образом в злачных местах, сконцентрированных вокруг площади Справедливости.

Начальника охраны звали Скант. Его длинное имя свидетельствовало о большой учености, а многочисленные ордена и особенно Большой Знак Солнца — о воинской доблести и особых заслугах перед Императором. Это он был одним из двух лиц в государстве, которым я обязан беспрекословно подчиняться. Другим моим начальником был сам Император, но я видел его довольно редко и только издали. Был, правда, еще один человек — третий консул Империи Лин Эст, один из двенадцати Стоящих У Руля… Но он пока не отдавал мне никаких приказов.

В первую же свободную субботу я устроил грандиозную выпивку для своих новых товарищей. Не забыл пригласить и врача Тала. Мы собрались в кабачке «Под Солнцем Справедливости». Веселье длилось всю ночь. Напившиеся стражи обнимали меня и один за другим поднимали Кубок Братства. Кончилось все это тем, что я свалился под стол и больше ничего не помнил.

Уже в первые дни я узнал, что каждый из стражей чем-нибудь знаменит. В личную охрану Императора принимали лишь особо отличившихся и доказавших свою верность Императору. Это беспокоило меня, потому что я не знал за собой никаких заслуг. Мне все время казалось, что произошла непонятная ошибка, что меня приняли за кого-то другого и в любой момент могут разоблачить.

Регулярно я докладывал Лин Эсту обо всем виденном и слышанном. К моему удивлению, больше всего он интересовался прогулками Императора. Он тщательно расспрашивал, в какое время и где я видел Императора, подолгу ли он остается в каком-либо месте, не замечал ли я чего-нибудь странного в его поведении.

Кажется, мои сведения не очень устраивали Стоящего У Руля. Однажды он даже спросил меня, хорошо ли я вижу, и приказал немедленно проверить зрение. Я отправился к Талу, тот обследовал мои глаза и нашел зрение отличным. Но это отнюдь не успокоило Лин Эста. Он стал мрачнее обычного и велел внимательно следить за выражением лица Императора.

И вскоре я увидел то, о чем Лин Эст, очевидно, догадывался и о чем хотел услышать от меня. Это было невероятно, и когда я понял это, то поразился, что до сих пор ничего не замечал.

Императоров было несколько!

Сколь ни чудовищной казалась эта мысль, ничего иного придумать я не мог. Я долго мучительно размышлял, пытаясь найти другое объяснение увиденному, но снова и снова возвращался к этой мысли — подобно тому, как слепая лошадь у подъемника в шахте, где я когда-то работал, все время ходит по кругу. Ваш бессмертный, вечно юный Император, которому поклонялись многие поколения моих соотечественников, который был для всех средоточием высшей мудрости, справедливости и милосердия — такой Император вообще не существовал! Были несколько человек, и каждый из них по очереди выдавал себя за Императора!

Каждый житель Империи с детских лет знал и помнил никогда не меняющийся облик нашего вечно юного Императора. Изображение его прекрасного лица сопутствовало нам от детских пеленок до похоронной колесницы. Поэтому лишь волнение, от которого слезы застилали глаза, мешало мне увидеть, что человек, которого я принимал за Императора, вовсе не был им. Более того, это был не один и тот же человек, а разные люди, все удивительно похожие на Императора, но разного возраста — иногда моложе, иногда старше. Один раз Император выглядел как мужчина средних лет — в тот раз я видел его лишь короткое мгновение, когда он торопливо направлялся куда-то. Гораздо чаще он был молодым — почти таким, как на портретах, и тогда я начинал думать, не ошибся ли я… Но разница все же существовала, и этого я никак не мог постичь. Если Императора подменили злоумышленники, то они не могли не понимать, что изменения внешности не останутся незамеченными. А может быть, у Императора несколько братьев, и они царствуют по очереди?

Когда я доложил о своем открытии Лин Эсту, он так вцепился в мою тогу, что чуть не задушил меня.

— Никто не должен звать об этом! — прошипел он мне в лицо, как рассвирепевший камышовый кот. — Одно только слово — и твоя голова слетит с плеч. Храни эту тайну пуще Жизни! И еще я хочу знать — в какие часы меняется Император? Где это происходит? Наблюдай непрерывно. Если представится возможность выйти на внеочередное дежурство — не упусти ее. Твои сведения нужны мне как можно скорее…

11

Однажды, когда я сидел в кабачке «Под Солнцем Справедливости» перед бутылкой вина, кто-то хлопнул меня по плечу. Я обернулся. Передо мной стоял Гун.

Когда-то Гун был моим начальником, и я обязан был приветствовать его, стоя навытяжку. Сейчас я даже не привстал, а только лениво приподнял ладони.

— А ты теперь важная птица! — с завистью сказал он, садясь рядом. — Ба, да у тебя Знак Солнца!

На его тоге синела широкая нашивка «за ранение», а на груди сверкал боевой орден. Судя по всему, Гуну было что порассказать.

Зная его привычки, я заказал полдюжины бутылок вина. Он обрадовался — видно, с деньгами у него было не густо. Скоро мы изрядно напились, и язык у него развязался.

— Ты здесь неплохо устроился, — разглагольствовал он, обнимая меня. — Еще бы! Личная охрана Императора! Опасностей никаких, кормят-поят хорошо, платят тоже неплохо, все развлечения под рукой. А мы все время рискуем своей шкурой. Кстати, за какие заслуги ты сюда попал? Я вот спас в бою командира, — он показал на свой орден, — но меня пока в охрану не зовут.

Я предпочел отмолчаться, но Гун этого даже не заметил — он был здорово пьян.

— Все последнее время мы торчим на границе, — жаловался он. — У нас задание особой важности — любой ценой' захватить живьем Песьеголовых. Половина нашего отряда полегла там, — он ткнул куда-то рукой, — и все напрасно. Они постоянно настороже. Мы пускаемся на всяческие хитрости, проникаем к ним тайком, прорываемся с боем, маскируемся под заблудившихся пастухов… Недавно забросили к ним в тыл группу на воздушных шарах. Ни один человек не вернулся! А стратеги ничего не желают знать. «Положи весь отряд, но захвати живьем Песьеголового», приказывают они. А зачем мне Песьеголовый? Что я с ним не поделил? Почему я должен рисковать шкурой ради того, чтобы кто-то здесь мог полюбоваться, как ему отрубят голову?