Александр Беляев - Чудесное око

Азорес вышел.

НА КЛАДБИЩЕ

Азорес был молод, горяч и обладал живым воображением. Он строил самые смелые проекты свидания с Хургесом и даже его освобождения. Может быть, выдать себя за священника из Испании и пройти к Хургесу под видом исповедника? Но в тюрьме свои исповедники… Подкоп? Похищение с тюремного двора на самолёте? Подкуп? Азорес вспомнил несколько историй трудных тюремных побегов. Воображение разгулялось. С этими мыслями он уснул и видел во сне какие-то мрачные подземные ходы, лестницы, решётки…

Дни, оставшиеся до встречи на кладбище, он использовал на сбор материалов для своих газет. В эти дни в Буэнос-Айресе разразилась стачка рабочих и служащих городского транспорта. Азорес успевал всюду, не забывая и про Хургеса: «Странная фамилия, — думал он, — звучит для иностранцев, как испанская, однако не испанская. Хургес… Кем бы он мог быть?»

Наконец настал день свидания. Азорес пришёл немного ранее и стал бродить по кладбищу.

«Классовые привилегии не кончаются и со смертью», — думал Азорес. Вчера ему случилось побывать на кладбище аристократов и богачей. Там мраморный город: мавзолеи, фамильные склепы, часовни, широкие, усыпанные жёлтым песком дорожки, цветы. Настоящая выставка! Здесь же, на кладбище бедноты, простые деревянные кресты, так тесно поставленные один возле другого, что между могилами трудно пройти. Такое же перенаселение, как и в рабочих кварталах. Труп не успевал сгнить, а в его могилу хоронили другой… Вот могилы и без крестов. На иных — только столбик с надписью, красная ленточка, свежий венок из красных маков… На сером могильном камне вырезаны серп и молот.

Азорес взглянул на часы. Без пяти десять. Скорым шагом двинулся к часовне. Темнело. Из узкого окна падал густой красный свет лампады. В небе — серп молодого месяца. Пахнет свежевынутой землёй и дымом соседней фабрики.

Азорес вздрогнул: слышны чьи-то шаги. Двое мужчин быстро подошли к часовне.

— Товарищ Азорес? — спросил один.

— Да, это я, — ответил Азорес.

Судя по всему, это были рабочие. Они пожали ему руку.

Азорес повторил свой рассказ и показал им удостоверение редакции. Пришедшие внимательно прочитали документ. При этом они переводили взгляды с фотокарточки на его лицо, убеждаясь в сходстве. Покончив с удостоверением, попросили показать письмо.

Рабочие долго и внимательно рассматривали документ, потом, переглянувшись, возвратили его Азоресу. Один сказал:

— Товарищ Азорес, мы верим вам. Постараемся сообщить об этом письме Хургесу. Приходите к старухе ровно через неделю. — И, попрощавшись, пошли.

«А я?..» — едва не вскрикнул Азорес. Ему самому хотелось принять участие во всех событиях. Но, видимо, ему придётся довольствоваться пассивной ролью и ожидать известий.

Азорес зашёл к старухе и, поблагодарив её, вложил ей в руку деньги. Теперь она не отказывалась. На её морщинистом лице появилось нечто похожее на улыбку. Азорес не знал, что бедная старуха уже несколько дней поддерживала своё существование только луком — луковица на обед, пол-луковицы на ужин и склянка воды, — вот и всё. А её бедная собака от голода и слабости уже не могла поднять голову…

Снова беготня, суматоха корреспондентской работы… На второй день Азорес оказался замешан в неприятную историю, когда фотографировал уличные бои стачечников с полицией и штрейкбрехерами. Азореса арестовали, а его аппарат конфисковали — такие снимки были запрещены. Через несколько дней ему удалось выйти на свободу, но аппарат остался в полиции.

В назначенный день Азорес пришёл к старухе, однако, кроме неё и повеселевшей собаки, никого тут не застал. «Неужели и те рабочие арестованы»? — подумал он. Старуха приветливо кивнула и передала ему записку.

— Адрес, — сказала она. — Идите по этому адресу. Человек, названный в адресе, даст вам объяснения. Возьмите с собой найденное вами письмо.

Азорес поблагодарил старуху и попрощался.

ПРАВАЯ РУКА БЛАСКО ХУРГЕСА

С окраины города Азоресу пришлось идти пешком почти до центра — на Майскую улицу. Служащие транспорта продолжали бастовать. На улицах стояла необычная для огромного города тишина. Не гремели трамваи, не слышно было автомобильных сирен. Всюду стояли пикеты. Тяжеловесно погромыхивал полицейский танк. Над городом барражировали самолёты — разыскивали скопления рабочих и по радио оповещали командование полицейских отрядов.

Азорес, то и дело вытирая пот со лба и шеи, шёл мимо пустых магазинов. Кризис и стачка наложили свой отпечаток на город, — он был похож на тяжелобольного. Как пятна проказы, белели на стенах ромбы и квадраты снятых вывесок. Витрины, прикрытые железными шторами, неубранный мусор на тротуарах, клочья газет, перевёрнутый автобус…

На углу улицы возле закрытого беломраморного ресторана стоял старый индеец с драным одеялом на плечах. В руках он держал большой стеклянный кувшин с водой, в которой плавали жёлтые дольки лимонов. Азорес выпил стакан воды, — она оказалась холодной, — и спросил, где помещается здание электрической компании. Индеец неопределённо пожал плечами. Он не имел дела с такими важными предприятиями.

Наконец Азорес нашёл нужное семиэтажное здание с вывесками на фронтоне. Вошёл в застеклённый вестибюль. Его встретил заспанный швейцар. На вешалке всего три соломенные шляпы.

— Скажите, здесь проживает мистер Кар? — спросил Азорес.

Азорес направился к лифту.

— Не проживает, а только работает. Седьмой этаж, комната семьсот тридцать два, — суховато ответил швейцар.

— Не работает, — флегматично предупредил швейцар.

Пришлось подниматься по лестнице.

В пролёте между четвёртым и пятым этажами ему повстречался бледный молодой человек, с виду клерк. Взглянув на Азореса, он явно встревожился и несколько раз обернулся.

«Странные тут порядки! — подумал Азорес. — Не работают у них сегодня, что ли? Впечатление такое, что здание оставлено. Может быть, компания переехала?»

Но вот и седьмой этаж. Шаги Азореса гулко отдавались в длинном коридоре. Мимоходом он заглядывал в приоткрытые двери. Длинные столы, на них — катушки, лампы, аккумуляторы, стеклянные трубки, аппараты, приборы… Очевидно, лаборатории. Все комнаты были пусты. Ни одного человека. На всех предметах тонкий слой пыли. Коридор повернул направо, ещё раз направо. Вот и комната 732. Азорес постучал. За дверью послышались быстрые шаги, стук, шуршание, словно кто-то наскоро убирал комнату; потом дверь раскрылась, и на пороге выросла испуганная фигура маленького человека с рыжей козлиной бородкой. На нём был заношенный синий халат.