Брайан Олдисс - Зима Геликонии

Имелся и третий материк, на крайнем юге, — Геспагорат. Но этот материк был отделен или почти полностью отделен морями умеренной климатической зоны. Эти моря и материки составляли планету Гелликонию, или Хрл-Ичор Йхар, если пользоваться именем, данным планете более древней расой, анципиталами.

В период, когда силы Сиборнала и Кампаннлата готовились к последней битве за Истуриачу, Гелликония постепенно вступала в самую холодную пору своего Великого Года.

Планета двойной системы, Гелликония обращалась вокруг своего материнского солнца, звезды Беталикс, за 480 дней. В свою очередь сам Беталикс и его планеты обращались вокруг большего солнца, Фреира, главной компоненты системы. Увлекаемая Беталиксом по большой эллиптической орбите, Гелликония теперь приближалась к самой дальней точке своего положения относительно большего светила, Фреира. За пару последних столетий Осень — иными словами, медленный уход Лета — прочно вступила в свои права. Сегодня Гелликония вплотную приблизилась к границе Зимы следующего Великого Года. Планету ожидали тьма, холод, тишина на многие последующие века.

Даже самый отсталый крестьянин теперь понимал, что климат неуклонно становится все хуже. Если перемены погоды были не особенно ощутимы, то некие другие признаки говорили больше. Одним из них был мор, эпидемия болезни под названием «смертельное ожирение», распространившейся с недавних пор повсеместно. Двурогие анципиталы, обычно именуемые фагорами, также предчувствовали приближение более приятного для них холодного времени года, когда условия жизни наконец вернутся к тем, какими были когда-то давным-давно. В течение поздней Весны, раскаленного Лета и ранней Осени мохнатые двурогие создания изнывали под пятой человека. Теперь, чувствуя раздутыми ноздрями холод Великой Зимы, неуклонно сокращающей численность человеческого населения, фагоры намеревались попытаться снова захватить власть — и непременно добьются успеха, если человечество не изобретет способ их остановить.

Такова была могущественная воля планеты, воля, способная расшевелить людские массы, пробудив их к целенаправленному действию. Одна воля правила из Панновала, другая, еще более жесткая и решительная, находилась в столице Сиборнала, Аскитоше. Однако в настоящий момент две эти власти были больше заняты конфронтацией друг с другом.

Вот почему выходцы из Сиборнала готовились к осаде, с тревогой и ожиданием поглядывая на север, не подходит ли оттуда подкрепление. Вот почему орудия Панновала и его союзников поспешно выкатывались на позицию, чтобы взять на прицел Истуриачу.

Некоторые обстоятельства замедляли продвижение передовых и арьергардных частей панновальской армии. Старый маршал-главнокомандующий, на чьи плечи была возложена миссия уничтожения сиборнальских поселений, никакими силами не мог истребить в своих частях, с жаром взявшихся за разбой и грабежи в захваченных городах, желание повернуть обратно в Панновал, чтобы скорее вернуться с награбленным. Случаи массового дезертирства сильно сократили ряды панновальцев, и на замену были вызваны свежие полки.

Тем временем орудия Истуриачи начали непрерывный обстрел передовых позиций панновальцев. Бруум. Бруум. Летела земля, и среди частей, состоящих из жителей Рандонана, прибывших с юга Дикого Континента, с грохотом рвались снаряды.

В карательной армии Панновала были представлены многие народности. Здесь были безжалостные убийцы из Каси, кто маршировал, спал и сражался бок о бок со своими фагорами со спиленным рогами; были высокие воины с непроницаемыми лицами из Брастела, пришедшие от Западного Барьера; и племена Мордриата, отправившиеся на войну вместе со своими живыми талисманами; и сильнейшие батальоны из Борлдорана, объединенной монархии Олдорандо-Борлиен — верного и сильнейшего союзника Панновала. Среди солдат Панновала попадались и такие, чьи приземистые и широкие тела свидетельствовали о том, что эти люди перенесли смертельное ожирение и выжили.

Чтобы сражаться среди союзников, борлдоранцы пересекли горы Кзинт по высоким извилистым тропам. В пути некоторые заболели и вернулись домой. Сейчас же оставшиеся силы, измотанные и усталые, внезапно обнаружили, что путь к воде им перекрыли части, пришедшие сюда раньше и почти лишившие их возможности напоить своих верховых животных.

Пока снаряды Истуриачи рвались совсем рядом, завязался спор, который становился все жарче. Командир борлдоранского батальона спешился и отправился к верховному маршалу, чтобы лично передать ему жалобу. Командир борлдоранцев по имени Бандал Эйт Лахл был слишком молод для командования военными частями, но весел и имел аккуратную бородку и хорошую выправку.

Вместе с Бандалом Лахлом в военных действиях участвовала его миловидная молодая жена, Торес Лахл. Будучи врачом, она тоже пришла к старому верховному маршалу с жалобой — с жалобой, касающейся примитивных условий гигиены в воинских частях. Она уверенно шагала следом за мужем, ориентируясь на его сильную спину и задевая длинными юбками землю.

Они вместе пошли к шатру верховного маршала. Из шатра выскользнул смущенный адъютант.

— Маршал недееспособен, господа. К сожалению, сейчас он не может принять вас и надеется, что у вас будет возможность принести свои жалобы в другой день.

— В другой день! — воскликнула Торес Лахл. — Вот какими выражениями должны пользоваться солдаты на поле битвы?

— Передайте маршалу, что если он и дальше будет рассуждать подобным образом, то наша часть может и не увидеть этот «другой день», — добавил Бандал Эйт Лахл.

Бандал Лахл безуспешно попытался дернуть себя за бородку, прежде чем повернуться на каблуках и отправиться обратно. Его жена пошла вместе с ним к расположению их части — где обнаружилось, что и борлдоранцы уже оказались под огнем орудий Истуриачи. Торес Лахл была не единственной, кто заметил, как над равниной начали собираться в стаи зловещие птицы.

Жители Кампаннлата никогда не планировали свои действия так тщательно и продуманно, как жители Сиборнала. Дисциплина у них была гораздо ниже. Но как бы ни было, нельзя было не признать, что экспедиция Кампаннлата организована хорошо. Офицеры и командование подбирались с особой тщательностью, с тем чтобы все как один понимали свою задачу. Северную армию следовало в конце концов изгнать с южного континента.

Однако сегодня панновальское офицерство было настроено гораздо менее решительно. Некоторые из офицеров, те, кто привез с собой своих женщин, занимались любовью — на тот случай, если это окажется для них последней возможностью испытать подобное удовольствие. Другие напивались до бесчувствия. К этому времени панновальцы уже насытили свои аппетиты. Лежащая перед ними Истуриача не стоила трудов, которые требовалось затратить на ее штурм. За ее стенами вряд ли скрывалось что-то большее, чем рабы, толстые фермерши и сельскохозяйственный инструмент.