Филип Дик - Небесное око

От собственных слов Джек на самом деле завелся. Марша несколько наигранно поддержала его:

— Один контур играет двойной концерт Брамса. Да, конечно, я помню!

— Еще один — «Свадьбу» Стравинского. А третий — пьесу Доуленда для лютни. У звукооператоров снимаются все три энцефалограммы и пропускаются одновременно через сердце тринауральной системы — ортополифон Гамильтона. Мозговые импульсы трех слушателей смещены друг относительно друга строго математически. Формула базируется на постоянной Планка…

Джек явно разошелся: в руке под гипсом запульсировала жгучая боль. Охрипшим голосом он торопливо закончил:

— Полученная комбинация записывается. Затем воспроизводится с измененной скоростью…

Марша наклонилась и порывисто обняла его.

— Милый, когда я пришла в себя, то испугалась: вдруг ты погиб? Поправляйся скорее, дорогой! Ты выглядел совсем… неживым: ни кровинки, ни движения. Я думала, сердце мое разорвется.

— Я застрахован, — нелепо брякнул Джек. — Ты бы стала богатой.

— Не хочу быть богатой! — Все еще обнимая мужа и покачиваясь взад-вперед, Марша прошептала: — Подумать только, что я натворила! Из-за того что совала от скуки нос во всякую гадость и водилась с шарлатанами-политиканами, ты потерял работу. Я сейчас бы задала себе хорошенькую трепку. Надо было сообразить, что нельзя подписывать эту стокгольмскую бумагу, раз уж ты делаешь ракеты. Но, понимаешь, стоит кому-нибудь подсунуть мне петицию — и я уже увлекаюсь чужой идеей… Бедные, бедные они все! Обманутые люди!

— Не бери в голову, — вздохнул он. — Если б сейчас была война, ты считалась бы вполне нормальной, а Макфифа, наоборот, выгнали бы с работы как опасного фашиста.

— Он и есть фашист! — горячо воскликнула Марша. — Он действительно опасный фашист!

Гамильтон отстранил глупышку жену и посмотрел на нее в упор:

— Макфиф просто бешеный патриот и реакционер. Но от этого он нисколько не фашист. Или ты считаешь всякого…

— Ладно, не будем об этом! — прервала его Марша. — Тебе вредно волноваться.

Снова прильнув к нему, она пылко поцеловала Джека в губы.

— Подожди, вот будем дома!..

Она хотела встать, но он не пустил, сдавив ей плечо:

— Постой!.. Что же все-таки произошло?

Марша замерла на мгновение, потом покачала головой:

— Сама не пойму. Никак не разобраться!.. С той минуты, как я пришла в себя, оно как будто у меня за спиной. Странное чувство… Обернись я чуть быстрее обычного — и успею это увидеть. Хоть и не знаю, что именно. Оно прячется. И наверняка страшное!

Ее охватил озноб.

— Мне тоже страшновато.

— Может, все уладится, прояснится!.. — Она улыбнулась жалкой улыбкой. — Может, ничего и нет вовсе… просто был шок, была инъекция.

Но Джек не верил доктору. И Марша не верила тоже.

Домой их вызвался отвезти один из врачей. С четой Гамильтонов отправилась еще одна из пострадавших — молодая женщина делового вида. На ней тоже болтался больничный халат. Втроем они тихо уселись на заднее сиденье «паккарда», покатившего вдоль темных улиц Белмонта.

— Они говорят, что у меня сломано несколько ребер, — бесстрастно заявила женщина. Помолчав, она добавила: — Меня зовут Джоан Рейсс. Я вас обоих видела раньше, вы у меня бывали в магазине.

Джек назвал себя и свою жену.

— О каком магазине вы говорите?

— Салон искусств на Эль-Камино. В августе вы купили альбом репродукций Шагала.

— Верно! — подтвердила Марша. — Это был день рождения Джека… Мы повесили репродукции внизу, в музыкальной комнате.

— Это полуподвал, — пояснил Гамильтон.

— Ах да!.. — вдруг спохватилась Марша, отыскивая сумочку. — Ты обратил внимание на доктора?

— На доктора?.. — Гамильтон удивленно поднял брови. — Нет, не особо.

— Вот именно! Он же был как… мыльный пузырь! Вылитый доктор из комиксов.

Джоан Рейсс встрепенулась:

— О чем это вы?

— Ни о чем, — коротко бросил Гамильтон. — Это личное.

— И медсестра. Заметил? Такая же! Типичная… Собирательный образ медсестры.

Джек нахмурился и уставился в темноту за окном.

— Вот вам результат массового оболванивания. Люди моделируют себя в соответствии с рекламными картинками. Не так ли, мисс Рейсс?

— Я собиралась кое о чем вас спросить, — запинаясь, проговорила мисс Рейсс. — Меня удивила одна вещь.

— И что же это? — подозрительно прищурился Гамильтон; мисс Рейсс уж никак не могла догадаться, о чем они говорили с Маршей.

— Тот полицейский на платформе… перед аварией. Почему он там был? Зачем?

— Он пришел с нами. — В голосе Гамильтона прозвучала досада.

Мисс Рейсс пытливо посмотрела на него:

— В самом деле? А я было подумала… Мне показалось, что он хотел уйти еще до того, как все случилось.

— Так оно и было, — кивнул Гамильтон. — Он почувствовал, что платформа вот-вот рухнет. Я почувствовал то же самое, но бросился в другую сторону.

— То есть вы сознательно вернулись? Имея шанс спастись?!

— А моя жена?! — раздраженно напомнил Джек.

Мисс Рейсс удовлетворенно кивнула:

— Да, да, понимаю!.. Простите. Но как это ужасно! Все эти мучения… Нам еще повезло. О других этого не скажешь. Не странно ли: некоторые совсем не пострадали, а бедняга военный, мистер Сильвестр, лежит с переломом спины? Удивительно!

— Должен вам сказать, — вдруг подал голос врач, сидящий за рулем, — что у Артура Сильвестра только смещение позвонка плюс разрыв селезенки.

— Отлично, — пробормотал Гамильтон. — А как дела у гида? Никто даже не заикнулся о нем.

— Повреждение внутренних органов, — ответствовал врач. — Диагноз уточняется.

— Его тоже скоро выпишут? — спросила Марша.

Врач рассмеялся:

— Вы о Билле Лоузе? Да его отпустили первого. У него друзья в этой клинике.

— И вот еще что, — продолжила Марша. — Несмотря на большую высоту, с которой мы свалились, невзирая на радиацию, никто серьезно не пострадал. Так не бывает. Это слишком абсурдно!

— Вероятно, мы брякнулись прямо в кучу всяких предохранительных штуковин, — раздраженно бросил Гамильтон. — Да черт бы меня побрал, если…

Он собирался сказать кое-что похлеще, но не успел. Острая, жгучая боль хлестнула по правой ноге. Он издал вопль и подскочил, ударившись головой о крышу машины. Судорожно задрав штанину, Джек успел увидеть уползавшее насекомое.

— Что это?! — вскрикнула Марша. — Оса!

Вне себя от ярости Гамильтон растер осу подошвой.

— Ужалила! Прямо в икру!

След от укуса на глазах разрастался в красный желвак.

— Видно, мне мало того, что уже случилось!

Врач быстро свернул к обочине и остановил машину.

— Вы убили ее? Осы иногда забираются в машину. Сожалею… Могу я чем-нибудь помочь? У меня есть мазь.