Рэй Брэдбери - Куколка

Рокуэлл чувствовал себя больным. Разочарование было слишком сильным. Эта спешка, желание, жажда открытия, любопытство, огонь, все умерло в нем.

Итак, каким был человек из кокона? Тот же человек, какой и был. И все это ожидание, и весь интерес были напрасны. Он глубоко вздохнул, пытаясь привести в порядок свои спутанные мысли. Этот розовощекий человек, с ровным голосом, который сидел перед ним и спокойно курил, только что перенес частичное окаменение кожи, его железы сошли с ума от радиации, и тем не менее это лишь человек, и ничего более. Мозг Рокуэлла, его фантазирующий и слишком впечатлительный мозг, подхватил каждую деталь этой болезни и построил великолепный организм, выдавая желаемое за действительное. Рокуэлл был глубоко потрясен, взволнован и разочарован.

Существование Смита без питания, его совершенная кровь, низкая температура и другие признаки совершенства теперь были только фрагментами неизвестной болезни. Болезни, и ничего более. Чего-то, что прошло, закончилось и не оставило никаких следов, кроме хрупких лоскутков на залитой солнцем поверхности стола. Теперь осталась только возможность пронаблюдать Хартли, если его болезнь будет прогрессировать, и сообщить о новом заболевании медицинскому миру.

Рокуэлла, однако, не привлекала болезнь, его волновало совершенство, и это совершенство было разбито, расколото, разорвано на куски и исчезло. Его мечта исчезла. Его сверхсущество исчезло. Его теперь не волновало, даже если бы весь мир отвердел, позеленел и стал ненормально хрупким. Смит уже начал прощаться.

— Я лучше вернусь в Лос-Анжелес. Меня ждет важная работа на заводе. Моя старая работа должна быть закончена. Сожалею, но не могу больше оставаться. Вы понимаете?

— Вам следовало бы остаться и отдохнуть хоть бы несколько дней, — сказал Рокуэлл. Он не мог видеть, как исчезает последний клочок его мечты.

— Нет, спасибо. Я загляну в ваш офис примерно через неделю для новой проверки, если хотите, доктор. Я буду приезжать каждые несколько недель в течение года или больше, так что вы сможете контролировать меня, ладно?

— Да, да. Смит, пожалуйста, сделайте это. Мне хотелось бы побеседовать с вами о вашей болезни. Вам повезло, что вы живы.

Макгвайр произнес счастливо:

— Я довезу вас до Лос-Анжелеса.

— Не беспокойтесь. Я дойду до Гуджунги и возьму там такси. Я хочу пройтись. Прошло столько времени, я хочу все снова прочувствовать.

Рокуэлл одолжил ему пару ботинок и старый костюм.

— Спасибо, доктор. Я заплачу вам все, что должен, как только смогу.

— Вы не должны мне ни пенни. Это было интересно.

— Ну, до свиданья, доктор, господин Макгвайр, Хартли.

— До свиданья, Смит.

Смит пошел по дорожке. Он шел легко и счастливо и насвистывал. «Хотелось бы мне сейчас быть в таком же настроении», — устало подумал Рокуэлл.

Смит обернулся один раз, помахал им и начал подниматься на холм и через него к городу, лежавшему в отдалении.

Рокуэлл смотрел ему вслед так, как ребенок смотрит на разрушение своего песочного замка под ударами морских волн.

— Я не могу в это поверить, — снова и снова говорил он, — я не могу в это поверить. Все закончилось так быстро, так неожиданно для меня. Я совершенно опустошен.

— Я все вижу в розовом свете! — довольно прохихикал Макгвайр.

Хартли стоял под солнцем. Его зеленые руки мягко висели вдоль тела, и, как заметил Рокуэлл, его белое лицо впервые за месяцы было расслабленным. Хартли тихо говорил.

— Со мной все будет в порядке. Со мной все будет в порядке. Я не буду монстром. Я останусь самим собой. — Он повернулся к Рокуэллу.

— Только не забудь, не забудь, не дай им похоронить меня по ошибке. Смотри, чтобы меня не похоронили по ошибке, думая, что я мертв. Помни обо мне.

Смит поднимался по тропинке на холм. Уже вечерело, и солнце начало садиться за голубые горы. Видно было несколько звезд. Запах воды, пыли и цветущих в отдалении апельсиновых деревьев повис в теплом воздухе.

Поднялся ветерок. Смит шел и глубоко дышал. Отойдя от санатория так, что его не было видно, он остановился и замер. Он посмотрел вверх, в небо.

Он отбросил сигарету, которую курил, и раздавил ее каблуком. Затем выпрямил свое стройное тело, откинул назад свои темно-каштановые волосы, закрыл глаза, глотнул, расслабил пальцы рук.

Без малейшего усилия, только со слабым звуком, Смит мягко поднял свое тело от земли вверх, в теплый воздух.

Он устремился вверх быстро, спокойно и скоро затерялся среди звезд, уходя в космическое пространство…