Кир Булычев - Исчезновение профессора Лу Фу

– Чем я могу вам помочь? – спросила она.

Кора протянула синьоре копию письма, которое написал ей недавно профессор.

– Что имеется в виду? – спросила она. – Привела ли ваша переписка к какому-нибудь результату? Принесли ли какую-нибудь пользу ваши открытия?

– О да! – воскликнула синьора Серафина. – Разумеется, значительно труднее разобраться в том, что происходит в человеческом организме, чем в зеленом растении, но я уверена, что через несколько лет мы добьемся результатов и в работе с больными детьми.

– Объясните подробнее, – попросила Кора, – значит ли это, что профессор Лу Фу изобрел или изготовил какой-то прибор? Имеет ли это отношение к вашей работе?

– Можно сказать и так, – согласилась синьора Беллинетти. – Признаюсь, что я ему кое в чем помогла. Сейчас вы об этом узнаете. Для этого нам с вами придется пройти в мой сад.

Во дворце синьоры Серафины был внутренний двор, со всех сторон окруженный галереями, поднимавшимися на четыре этажа.

Внутри двора росли густые деревья и кусты, усыпанные ягодами. Среди кустов и под деревьями стояли детские кроватки, на них мирно спали дети.

– Вот это наша летняя спальня, – тихо сказала синьора, чтобы не разбудить детей. – Дети лучше спят и чувствуют себя среди деревьев. Потому что деревья дарят им доброту.

– Что вы сказали? – удивилась Кора.

– Я много лет посвятила изучению влияния растений на людей и знаю, что среди растений есть существа добрые и злые. Но люди об этом не догадываются. Если бы и вы решили провести ночь в нашем саду, к утру вы отдохнули бы куда лучше, чем у себя дома. Все кусты и деревья подобраны здесь не случайно.

– Как это интересно! – воскликнула Кора.

– Но не только растения влияют на людей, – продолжала синьора. – Люди тоже могут передавать им свои чувства.

С этими словами синьора направилась в угол сада и поднялась на галерею второго этажа.

– Вот с этого прибора мы с почтенным Лу Фу начинали наши опыты, – добавила она.

Прибор, который увидела Кора, был похож на старинный граммофон – ящик с диском, на который надо класть пластинку, а из ящика выходила большая трубка, усиливающая звук.

Заметив удивление Коры, синьора произнесла:

– Мы с профессором не хотели привлекать пока излишнего внимания к нашим опытам. Это самая первая модель, и только два человека на Земле знали, как она работает. Вы будете третьей.

Наступила ночь. Она была теплой и очень темной – облака проплывали над садом замка, закрывая яркие звезды, маленькие разноцветные фонарики, что прятались в листве деревьев, придавали саду вид карнавала – вот-вот заиграет негромкая веселая музыка, и эльфы и гномы пустятся в пляс.

– Это еще очень примитивный аппарат, – сказала синьора. – Но он действует, и вы сейчас это увидите.

Синьора уселась в кресло, которое стояло за «граммофоном», взяла наушники и тонкий золотой обруч, который водрузила на седые волосы, и стала похожа на королеву со старинной картинки. Затем она приспособила к вискам небольшие присоски и, прежде чем включить граммофон, прошептала Коре:

– Вы видите ту небольшую пальму, что растет возле кроватки беленькой девочки?

– Вижу.

– Спуститесь к ней, подойдите поближе и внимательно наблюдайте за пальмой. Именно за пальмой.

Кора спустилась вниз.

Пальма была невелика, небольшая гроздь орехов свисала с ее ствола.

Кора подняла голову. Увидев это движение, синьора Серафина подняла руку и включила прибор. Раструб граммофонной трубы медленно повернулся к пальме, послышалось легкое жужжание. Кора почувствовала какое-то тепло, исходящее от пальмы. Девочка зашевелилась во сне и повернулась на бок, лицом к пальме. Но самое удивительное происходило с листьями пальмы – они шевелились! Словно подчиняясь ритму неслышной музыки, широкие перистые листья совершали осторожные медленные движения. Кора не могла оторвать от них взгляда. В то же время она продолжала ощущать танец листьев, как ощущают музыку.

Девочка улыбнулась во сне. И тут Коре показалось, что она видит, как увеличиваются и желтеют орехи, прижавшиеся гроздью к стволу пальмы. Правда, Кора не могла быть в этом уверена, потому что пальма освещалась лишь светом фонариков, спрятанных в листве, и падающим с галереи светом ламп.

Но чем более Кора вглядывалась в пальму, тем более она убеждалась в том, что орехи зреют прямо у нее на глазах, а сама пальма медленно растет и становится более раскидистой. И это сопровождалось приятной музыкой и легким светлым чувством, охватившим Кору.

Девочка сладко улыбалась во сне.

Внезапно музыка оборвалась, и сразу наступила какая-то неприятная пустота в ночи, словно из нее вынули смысл этого прекрасного неба и всемирного покоя.

– Что случилось? – спросила Кора, направляясь к синьоре.

– Ничего особенного, – ответила та, устало усмехнувшись, – просто сеанс окончен, волшебник немного устал.

– Вы вели передачу? – спросила Кора.

– Да, я передавала волны Лу Фу. Разве вы этого не заметили? Поднимайтесь сюда, здесь удобнее говорить.

Кора поднялась на галерею. Ее удивило то, что за несколько минут синьора Беллинетти, казалось, постарела лет на двадцать и из стройной подтянутой женщины превратилась в старуху.

– Не обращайте внимания, я отдохну, приму витамины… это пройдет.

– Но что это было? – спросила Кора. – И какое отношение это имеет к опытам профессора Лу Фу?

– Самое прямое, – ответила синьора. – Этот граммофон собственноручно соорудил мой дорогой друг. Потерпите, сейчас я вам все расскажу… Уже давно существовала идея, что растения обладают чувствами. Каждый, наверное, замечал, что в некоторых домах цветы стоят долго и не вянут, а в других – стоит внести цветок за порог, как он гибнет. А цветы в горшке? В некоторых домах они распускаются, как в джунглях, а в других увядают на второй день. И вот наш почтенный Лу Фу устроил в пустыне садик и решил проверить эти слухи и легенды. Но он не верил ничему на слово – он ведь ученый. Он решил так: если в рассказах о чувствах цветов есть доля правды, эти чувства можно уловить приборами. Задача лишь в том, чтобы сделать нужный и правильный прибор.

– И ему это удалось? – Кора показала на граммофон.

– Честно говоря, я ему немного помогла. Ведь профессор связывался со многими людьми. Не только с учеными, но и с ботаниками, священниками и учителями. Потому что Лу Фу полагал, что доброта и злость, которые должны лежать в основе управления растениями, – явления реальные, и потому их частицы или волны можно найти, выделить и изучать.

– Но при чем тут вы?

– Я искренне верю в то, что даже безнадежно больным людям куда больше помогает доброта, чем самые сложные лекарства. И надо сказать, что мне удалось достичь некоторых, хотя и небольших, результатов с самыми моими маленькими больными. Профессор узнал о моей работе и вскоре прилетел сюда.