Наталья Ручей - Миндаль для Белки

– Скорее разжалобить.

Смешок.

– Одного взгляда достаточно, чтобы понять: этот жеребец готов убить, если вы приблизитесь. Видимо, кто-то сильно желает вашей смерти, если выбрал его для прогулки.

Гейдж грустно улыбнулась, рассматривая то упавшую морковку, то глаз наблюдавшего за разговором жеребца. Если бы Лис стоял крупом, она бы предпочла смотреть на хвост, под хвост – куда угодно, только не на лорда Сейвуджа.

– Его выбрала я, – сказала Гейдж.

Лорд Сейвудж сделал шаг к жеребцу, но, услышав признание, резко обернулся. Глаза его, темные, чуть насмешливые, отстраненные, сейчас были черными, внимательными и невероятно большими.

– Уверен, вы позаботились о завещании.

Гейдж покачала головой.

– Нет? Вы задумали самоубийство и не позаботились о завещании? Мисс Карлейн, если вы скажете, что к тому же забыли навесить на себя сотни грехов и покаяться в них…

Гейдж рассмеялась.

И оборвала себя, когда он ответил улыбкой.

– Три года назад в конюшне нашего соседа, лорда Невилла, я увидела молодого жеребца. Он был так прекрасен, что захватывало дух. Я просто влюбилась. Каждый раз, когда мне приходилось бывать в соседнем поместье, я начинала визит с конюшен. Около дух лет назад Лис переехал к нам в качестве подарка.

– Лис? – переспросил граф. – Тот, кто давал имя, не видел, что перед ним жеребец?

– Поверьте, я это заметила, – Гейдж улыбнулась, осознав, что снова удивила невозмутимого лорда. – Раньше его звали Честный. Это имя ему не шло. Пока он был в конюшне лорда Невилла, делал вид, что я ему тоже чуть-чуть нравлюсь. Он лукавил.

Лорд Сейвудж поднял морковку и подошел к Лису. Тот не прекращал бить копытом. Граф протянул руку. Несколько минут ушло на то, чтобы животное принюхалось и приняло угощение. Между тем, Лис бросал в сторону хозяйки укоризненные взгляды.

– Мисс Карлейн, – граф протянул к ней руку.

Гейдж доверчиво вложила свою.

– Ближе, – подсказал граф, проведя ее рукой по шее Лиса, – увереннее. Он должен вспомнить вас. Он должен снова поверить вам. Он должен простить вас.

– Простить? За что?

– Вы его бросили. У лошадей отличная память, мисс Карлейн. Они, как и люди, помнят доброту и ласку. И никому не понравится заточение и одиночество. Даже в великолепных конюшнях вашего отца.

Лис кивнул, словно соглашаясь.

– Вот видите, – подхватил граф.

Гейдж улыбнулась. Напряжение, которое охватило ее в присутствии лорда Сейвуджа, постепенно спало. Казалось вполне естественным стоять рядом с ним и ощущать, как его рука, направляя ее ладонь, ласкает Лиса. Так, будто прикасается к ней.

По горящим щекам Гейдж поняла, что краснеет. Парадокс. Она кормит морковью, то есть, овощем Лиса, в то время как сама сейчас напоминает свеклу, то есть овощ.

– Он вас услышал, – граф подсадил Гейдж в седло, даже расправил полы плаща.

Помощник конюха подвел еще одного гнедого, который выглядел не менее устрашающе, чем Лис. Наградив животное ласковым прикосновением, граф взлетел в седло.

– Как его зовут?

Граф бросил лукавый взгляд.

– Ворон.

– Тот, кто придумал это имя, не видел, что перед ним жеребец?

– Мисс Карлейн, смею вас уверить: со зрением у меня все в порядке.

Таким образом, Гейдж предположила, что лорд Сейвудж склонен к оригинальности. Предположение подтвердилось, когда граф выбрал неспешную прогулку в ее компании вместо того, чтобы пустить жеребца в галоп или присоединиться к группе молодых симпатичных леди. К тому же, его внимания добивалась самая красивая из них – мисс Далтон, оставив в покое Артура. Безусловно, граф предпочтительнее виконта.

Но лорд Сейвудж сделал вид, что не понимает намеков и направил их лошадей в противоположном направлении.

Гейдж пыталась найти что-то интересное в пейзаже, который наблюдала более двадцати семи лет, но в ее представлении ничего привлекательнее лорда Сейвуджа быть не могло.

– Почему лорд Невилл подарил вам Лиса?

Голос графа прозвучал неожиданно после почти получасового молчания. Несмотря на то, что вопрос был личного характера, она ответила:

– Это был свадебный подарок.

– Разве вы замужем?

– Нет, иначе вы бы не делали мне предложения.

Гейдж осеклась, осознав, что сказала глупость. Она так же была удивлена, что это прозвучало слишком резко. Леди не полагается так говорить с джентльменом, если он не посягает на ее честь. Увы, граф не посягал.

– Вы правы, – после долгой паузы сказал граф. – И вы упоминали, что кто-то еще имел неосторожность перекинуться в карты с вашим братом.

Нет, этот день ее убьет! Сначала унизительное обсуждение бекона за завтраком, потом дефиле перед всеми в тесной амазонке, подаренной Артуром, диалог с лошадью и бросок морковкой, теперь предположение любимого мужчины, что ни один джентльмен не мог пожелать такую супругу добровольно.

Как он заблуждался!

Как он был прав.

Предложение лорда Невилла могло быть делом рук Артура, иначе он бы не обрадовался расторжению помолвки. Облегчение было столь велико, что даже свадебный подарок, на котором она сейчас восседает, был великодушно оставлен.

Гейдж почувствовала легкую тошноту. От себя. От того "Я", которое вынуждена терпеть всю сознательную жизнь. От молчания, которым ограничивала себя. От сдержанности, которая стирала эмоции. От благовоспитанности, которой отпугивала джентльменов. От порядочности, которой скрывала страх и комплексы, отказывая им. Надоело!

Она выпрямила спину, бросила взгляд в сторону спутника и с усмешкой ответила:

– Лорд Невилл стар, но далеко не так глуп, как многие молодые джентльмены. Он не играет судьбой.

Она пришпорила Лиса, успев бросить напоследок:

– Ваша светлость, вы хоть раз подумали, что было бы, если бы я согласилась?

Лорд Сейвудж не сводил глаз с удаляющейся наездницы.

Что было бы, если бы я согласилась?

– Ты бы стала женой человека с самым ужасным характером во всей Англии, Белка.

Глава N 4

Кажется, лорд Хэнскрафт был единственным, кто заметил ее присутствие. Он даже прервался от созерцания небольшого островка снега, и если не подвело воображение, кивнул.

Гейдж отбросила сомнения и подъехала ближе. Через десять минут она поняла, что когда долго смотришь на подтаявший снег, почти не думаешь о лорде Сейвудже. И тебя не преследуют мысли о его обнаженной груди. И ты совсем не мечтаешь, чтобы тебя к ней прижали.

Ты превращаешься…

Лис нетерпеливо дернулся и ударил копытом по снегу – тысячи снежинок расстались с жизнью.

Превращаешься в пустоту…

Гейдж боялась, что мужчина, которого она любит, может узнать о чувствах, рассмеяться и тут же вычеркнуть имя из памяти. Но сейчас, видя, как рассыпался сугроб под копытами Лиса, поняла: она – пыль на его пути, которую его светлость даже не заметит. От пыли принято либо избавляться, либо не замечать.