Геннадий Ищенко - Тринадцатая реальность - книга закончена

- Просвещенная и либеральная Европа! - сказал я.

- Сволочи они все! - припечатал отец. - Они либералы только для своих, а для других хуже зверей! Не получилось нас взять сталью, так взяли золотом! Ладно, что-то я разошелся. Смотри, только не распускай язык.

Он встал с кресла и вышел из комнаты, а я опять принял лежачее положение. Разговор с отцом оставил неприятный осадок, хотя он не сказал мне ничего нового, кроме закона о героине, да еще вроде смягчил свое отношение к Вере. В разговоре он не коснулся императорской семьи, хотя один намек был. Ведь закон о легализации морфия и другой гадости лоббировал сам император. Его отец если и не был главным виновником нынешней долговой кабалы, очень ей способствовал. И, скорее всего, во всем этом свою роль сыграла императрица Александра Федоровна, которая была такой же Федоровной, как я Папой Римским. Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадская была четвёртой дочерью великого герцога Гессенского и Рейнского Людвига IV и герцогини Алисы, дочери английской королевы Виктории. Хорошая родословная для российской императрицы? Сенатор Гурко очень емко охарактеризовал эту женщину следующими словами: "Если государь, за отсутствием у него необходимой внутренней мощи, не обладал должной для правителя властностью, то императрица, наоборот, была вся соткана из властности, опиравшейся у неё к тому же на присущую ей самонадеянность". И у их сына в женушках тоже была такая же немка с примесью крови королевского дома Великобритании и длинным именем Фредерика Луиза Тира Виктория Маргарита София Ольга Цецилия Изабелла Криста, принцесса Ганноверская, герцогиня Брауншвейг-Люнебурская. Ну назвали ее Ольгой Александровной, и что это изменило? Ладно, все это сейчас не важно, важно что же делать мне. Бороться с иностранным засильем? Это даже не смешно, это глупо, по крайней мере, если такой борьбой заниматься в одиночку. Наверное, среди дворян и промышленников достаточно недовольных, и наверняка есть какая-то оппозиция, но я ничего об этом не слышал. И вообще я не представлял, как можно выпутаться из сложившегося положения при этой правящей династии. Выкупить все назад уже не получится: и нечем, и просто не позволят, а других законных способов просто нет. В моей реальности большевики поступили просто, предъявив странам Антанты встречные материальные претензии за интервенцию. Потом об этом писалось много всего, в том числе и то, что в западные страны вывезли больше золота, чем требовалось для расплаты с долгами. Здесь тоже нужна смена правления, которая позволила бы скрутить европейцам кукиш. Только просто отказаться от обязательств не получится. Зная наших соседей, можно утверждать, что они без колебаний прибегнут к военной силе. И плевать им, что все займы уже несколько раз окупились выплатами процентов. А к такой войне нужно хорошо подготовиться, иначе быстро задавят и лишат даже видимости самостоятельности. И как готовиться при таком императоре? Я ничего не знал о состоянии российской армии, но не удивился бы, если бы узнал, что ее активно разваливают. В самом деле, зачем она России? Если это так, то жаль. Я мог бы очень много подсказать по части вооружений. Пусть это будут только зарисовки с описанием принципов работы, имея производство и грамотных инженеров, можно очень многое быстро довести до рабочих образцов. Ладно, я здесь еще неполный день и все-таки многого не знаю, поэтому нечего ломать голову. Времени у меня для этого впереди еще много. В любом случае это настоящая жизнь, а не тот ее суррогат, который мог затянуться на сотни лет. Да и потом в чужое тело переселилась бы только душа, а не личность. Так что буду радоваться тому, что я получил. Молодость, знатность и достаток - это прекрасное сочетание. К тому же у меня в неполные восемнадцать лет уже есть любовь к замечательной девушке. После слияния личностей я во многом изменился, вот только эти изменения совсем не коснулись отношения к Вере. Я ее по-прежнему любил, разве что в своих поступках больше руководствовался не чувствами, а разумом. Моей молодой половине было трудно прожить день, не увидев предмет обожания, я вполне мог потерпеть до завтрашнего утра.

До ужина еще нужно было ждать полтора часа, поэтому я решил с пользой провести время у радиоприемника. У нас в большой гостиной стояла довольно качественная ламповая радиола "Мелодия", принимавшая больше трех десятков станций. Российских среди них было всего семь, но я прекрасно знал английский, немецкий и французский языки, поэтому выбор программ был большой. Послушав их с полчаса, я убедился в том, о чем уже начал догадываться после слияния. Этот мир был не только технически более отсталым по сравнению с сорок вторым годом моей реальности, но и куда более скучным. Все новости, которые я прослушал, касались визитов и других поездок различных персон, их свадеб, похорон и дней рождения. Единственное интересное сообщение касалось беспосадочного перелета двух американцев с ничего не говорящими мне именами из Нового Орлеана в канадский Эдмонтон. Полет на две тысячи миль без посадки здесь тянул на мировой рекорд, а у нас в тридцать седьмом экипаж Чкалова пролетел в три раза больше. И так было почти во всем. И как после этого верить утверждению ангела о вреде войн? Здесь не было первой мировой, поэтому не было и связанных с нею жертв и разрушений, а вместо ускорения прогресса имеет место какая-то спячка. В первый раз с момента своей смерти я пожалел о навсегда потерянном мире, во многом дававшим такие возможности, до которых этому миру еще расти и расти. Я так привык писать книги, набивая текст на клавиатуре и пользуясь по сети справочной информацией, что сейчас с трудом представлял, как можно работать с одной ручкой. Да и вообще...

Я выключил радиолу и собрался уйти, но в гостиную зашла мать.

- Катя прислала письмо, - сказала она, показывая конверт. - Не хочешь почитать? Ну и зря. Представляешь, она написала книгу и ее будут издавать! Она по всем скучает, а по тебе больше, чем по остальным. Спрашивает, не хочешь ли ты переехать к ней в Москву. Квартира большая, а она в ней одна. И наш дворец стоит без хозяев, только тратимся на слуг. Пусть он не в самой Москве, но все равно...

- Ей всего тридцать восемь, - высказался я о своей тете. - Пусть лучше не книги пишет, а познакомится с каким-нибудь порядочным мужчиной. Тогда не будет целыми днями сидеть одна. Или пусть приезжает погостить. Ей одной гораздо проще приехать, чем всем нам. А во дворец я съезжу вместе с Верой провести медовый месяц. Для нас это будет лучше Парижа, не говоря уже об экономии.

Мне нравилась сестра отца, но мы очень редко встречались, и каких-то сильных родственных чувств я к ней не испытывал. А дворец в Подмосковье давно надо было продать, как и второй в Полтавской губернии, где я был только один раз в жизни. Эта недвижимость без какой-либо пользы тянула деньги, а отец не хотел с ней расставаться. Как же, величие рода Мещерских!