Клиффорд Саймак - Город

- Откровенно говоря. не хотелось. Бюро найма…В этом есть что-то… В общем, что-то неприятное.

Тэйлор улыбнулся.

- Возможно, название не совсем удачное. Вы думали, это нечто вроде бывшей биржи труда, куда обращались отчаявшиеся люди. Государственное учреждение, которое старается определить людей на работу, чтобы они не были в тягость обществу…

- Ну что ж, я тоже отчаялся, - признался Вебстер. - Но гордость еще сохранил, оттого и трудно было заставить себя прийти к вам. Но что поделаешь, другого выхода нет. Понимаете, я оказался изменником…

- Другими словами, - перебил его Тэйлор, - вы предпочитали говорить правду. Хотя бы это стоило вам места. Деловые круги, и не только здесь, во всем мире, еще не доросли до вашей правды. Бизнесмен еще цепляется за миф о городе, миф о коммерческой хватке. Придет время, и он поймет, что можно обойтись без города, что честное служение обществу даст ему куда больше, чем всякие коммерческие штучки. А скажите, Вебстер, что вас все-таки заставило поступить так, как вы поступили?

- Мне стало тошно, - ответил Вебстер. - Тошно глядеть, как люди тычутся туда-сюда с зажмуренными глазами. Тошно глядеть, как лелеют старую традицию, которой давно место на свалке. Мне опротивел Кинг с его пустопорожним энтузиазмом.

Тэйлор кивнул.

- А как вы думаете, не смогли бы вы помочь нам с перестройкой людей?

Вебстер вытаращил глаза.

- Нет, я серьезно, - продолжал Тэйлор. - Всемирный комитет уже который год этим занимается ненавязчиво, незаметно. Многие из тех, кто прошел перестройку, даже сами об этом не подозревают.

С того времени, как на смену Объединенным нациям пришел Всемирный комитет, на свете многое изменилось, и далеко не все сумели приспособиться к этим изменениям. Когда начали широко применять атомную энергию, сотни тысяч остались без места. Их надо было переучивать и направлять на другую работу. Одних на атомные предприятия, других куда-нибудь еще. Гидропоника ударила по фермерам. Пожалуй, с ними нам пришлось особенно трудно, ведь они ничего не умели, только выращивать хлеб и смотреть за скотом. И большинство из них вовсе не стремилось ни к чему другому. Они возмущались, что их лишили источника существования, унаследованного от предков. Индивидуалисты по самой своей природе, они оказались для нас, так сказать, самым твердым психологическим орешком.

- Многие из них, - вмешался Вебстер, - до сих пор не устроены. Больше сотни вселились без разрешения в заброшенные дома, живут впроголодь, там кролика подстрелят, там белку, рыбу ловят, растят овощи, собирают дикие плоды. Иногда приворовывают, иногда собирают подаяние в жилых кварталах…

- Вы знаете этих людей? - спросил Тэйлор.

- Знаю кое-кого. Один из них, случается, приносит мне белок или кроликов. Когда ему нужны деньги на патроны.

- По-вашему, они будут противиться перестройке?

- Еще как, - ответил Вебстер.

- Вам не знаком фермер по имени Уле Джонсон? Который все держится за свою ферму и ничего менять не хочет?

Вебстер кивнул.

- Если бы вы занялись ими

- Он меня тут же выставит за дверь.

- Такие люди, как Уле и эти скваттеры, - объяснил Тэйлор, - нас сейчас особенно заботят. Большинство благополучно приспособились к новым условиям, вошли, так сказать, в современную колею. Правда, кое-кто еще оплакивает старину, но это больше для вида. Их теперь силой не заставишь жить по-старому.

Когда много лет назад всерьез начали развивать атомную энергетику, Всемирный комитет столкнулся с нелегкой проблемой. Перемены, прогресс нужны, но как их вводить - постепенно, чтобы люди исподволь приноравливались, или полным ходом и принять все меры, чтобы люди перестраивались поскорее. И решили - может быть, верно, может быть, нет - дать полный ход, а люди пусть поспевают как могут. В общем, это решение оправдалось.

Конечно, мы понимали, что не всегда можно будет проводить перестройку в открытую. В некоторых случаях затруднений не было - скажем, когда какие-то категории промышленных рабочих целиком переводили на новое производство. Но в некоторых случаях, как, например, с нашим другом Уле, нужен особый подход. Этим людям надо помочь найти свое место в новом мире, но так, чтобы они не чувствовали, что им помогают. Иначе можно подорвать их веру в свои силы, чувство человеческого достоинства, а ведь это чувство - краеугольный камень всякой цивилизации.

- Насчет перестройки в промышленности я, конечно, знал, - сказал Вебстер. - А вот про индивидуальные случаи впервые слышу.

- Мы не можем трубить об этом, - ответил Тэйлор. - Дело, можно сказать, секретное.

- Зачем же вы тогда мне рассказали?

- Потому что мы хотим, чтобы вы у нас работали. Помогите для начала Уле. А потом подумайте, что можно сделать для скваттеров.

- Не знаю даже… - начал Вебстер.

- Мы ведь украли вас, - продолжал Тэйлор. - Знали, что в конце концов вы придете к нам. Кинг позаботился о том, чтобы вас нигде не приняли. Всюду дал знать, так что теперь все Торговые палаты, все муниципальные органы занесли вас в черный список.

- Судя по всему, у меня нет выбора.

- Не хотелось бы, чтобы вы так это воспринимали, - сказал Тэйлор.

- Лучше не спешите, обдумайте все и приходите еще раз. Не согласитесь на мое предложение, найдем вам другую работу наперекор Кингу.

Выйдя из бюро, Вебстер увидел знакомого оборванца с ружьем под мышкой. Но сегодня Леви Льюис не улыбался.

- Ребята сказали мне, что вы сюда зашли, - объяснил он. - Вот я и жду.

- Беда какая-нибудь? - спросил Вебстер, глядя на озабоченное лицо Леви.

- Да полиция… - ответил Леви и презрительно сплюнул в сторону.

- Полиция… - У Вебстера замерло сердце, он сразу понял, какая беда стряслась.

- Ага. Хотят нас выкурить.

- Так, значит, муниципалитет все-таки поддался.

- Я сейчас был в полицейском управлении, - продолжал Леви. - Сказал им, чтобы не очень-то петушились. Предупредил, что мы им кишки выпустим, если сунутся. Я расставил своих ребят и велел стрелять только наверняка.

- Но ведь так же нельзя, Леви, - строго произнес Вебстер.

- Нельзя? - воскликнул Леви. - Можно, и уже сделано. Нас согнали с земли, заставили продать ее, потому что она нас уже не кормит. Но больше мы не отступим. Хватит. Будем насмерть стоять, до последнего, но выкурить себя не дадим.

Леви подвернул брюки и снова плюнул.

- И не только мы, скваттеры, так думаем, - добавил он, - Грэмп с нами заодно.

- Грэмп?

- Он самый. Ваш старик. Он у нас как бы за генерала. Говорит, еще не совсем забыл военное дело, полиция только ахнет. Послал ребят и они увели пушечку из мемориала. Говорит, в музее для нее и снаряды найдутся. Оборудуем, говорит, огневую точку, а потом объявим, мол, если полиция сунется, мы откроем огонь по деловому центру.